Волшебник (СИ)

— Премии и левые доходы, а точнее воровство.

— Воровство? Разве меня не по делу Яны вызвали?

— Яны, само собой. До неё мы тоже дойдём. Но можно будет прицепить к её убийству ещё и воровство. Вы же хорошо живёте, Виктор Сергеевич, и я явно не по доходам.

— Мне досталось наследство от дедушки.

— А дедушка кем был?

— Архитектором. Одним из любимых архитекторов Сталина.

— Ладно, сделаем вид, что поверили вам. А Яна что?

— Что? Она умерла.

— Умерла? Это прикол сейчас был? Её ты задушил.

Фурсов уронил бейсболку на пол, после чего трясущимися руками поднял.

— Я не убивал её. Зачем мне её убивать?

— Она хотела рассказать всё твоей жене. Она хотела замуж за тебя. Ты жених видный, ресурсный. Ну чего ты дурочку валяешь? Я же всё знаю. Сейчас я тебе дам бумагу, и ты всё напишешь сам. Чистосердечное признание сокращает срок. Я попрошу, чтобы тебя отправили в колонию, где не сильно мучают убийц женщин и насильников.

— Насильников?

— Ты разве никого не насиловал?

— Нет, — неуверенно ответил Фурсов. — Это какое-то безумие то, что вы сейчас здесь говорите.

— А с Яной у тебя всё было по доброй воле?

— Да.

— Ага. Вы были любовниками. Попался. Зачем она с тобой спала? Ты же непривлекательный. Ты её шантажировал? Подсадил её на запрещёнку. Я вижу, что ты непростой опасный тип.

— Я, правда, не убивал её.

— А почему у тебя руки трясутся?

— Мне страшно.

— Чего ты боишься?

— Тюрьмы.

— Ты же говоришь, что не убивал её. Что ты делал в день убийства?

— Я поехал с Робертом на дачу к нему на рыбалку.

— Где дача находится? Кто такой Роберт?

— Дача находится на границе Владимирской области. Роберт это мой друг.

— Значит, не будешь писать чистосердечное признание?

— Я ни в чём не виноват.

— Какие у вас были отношения с Яной?

— Как понять какие?

— Просто секс или любовь? Это к примеру. Мне нужно развёрнутое объяснение.

— Любовь? Я её возможно любил.

— За что?

— Мне хорошо было с ней в постели.

— Она такая оторва в сексе?

— Нет, но мы с ней любили пробовать разные новые штучки в этом деле.

— Не понимаю, как она клюнула на тебя? Что в тебе такого? Как ты её затащил в постель?

— Я её не затаскивал. Мы тусовались где-то и она была под кайфом.

— Ты ей подсунул вещества?

— Нет.

— Оливер?

— Вы его знаете?

— Да.

— Да, это он был. И я то же попробовал какую-то хрень и нам было очень хорошо. Она говорила, что ей тоже очень понравилось со мной.

— О чём вы с ней говорили?

— Обо всём: о погоде, о фильмах, о тусовках в Москве.

— Что она говорила о своём муже?

— Ничего.

— Точно?

— Я не помню.

— Он мог её убить?

Фурсов задумался, а потом сказал:

— Она изменяла ему.

— Он мог об этом узнать? — спросил Доверчивый.

— Конечно.

— Думаете, дело в ревности.

— Может быть, ещё и в гордости, но это только мои предположения…

13 глава

Перевалов находился в кабинете генерального директора завода "Экскаватор" Седова Леонида Ивановича. Это был шестидесятилетний сухой мужчина с усами с обильной проседью в строгом итальянском костюме, сидевший в огромном крутящемся кресле. Он курил ароматную коричневую сигарету, стряхивая пепел в большую пепельницу из бронзы. Перевалов сидел через стол от заводского босса на стуле.

— Леонид Иванович, как я могу с ним работать? Он же уголовник и назвал меня дураком, — жаловался Валерий.

— Знаете, Валерий Егорович, ябедничать у нас на Руси — это, так сказать, никогда не считалось хорошим делом.

— Опять. И вы туда же. Предлагаете жить не по закону, но по понятиям? Куда катится эта страна? Вы, может быть, предложите выйти с ним один на один за гаражами на кулачках?

— Было бы любопытно на это посмотреть.

Перевалов вскочил.

— Всё понятно, вы с ним заодно! Вы хотите выжить меня из клуба!

— Сядьте, Валерий Егорович. Не собираюсь я никого выживать. Мало у меня других забот. Я поговорю с Евгением. Он по сути своей хороший человек, но с особенностями.

— Ага. Он сидел или был бандитом.

— Что вы хотите, Валерий Егорович, у нас страна такая, где одно время пол страны сидело, а другая половина ждала своей очереди на отсидку.

— Почему нельзя его поменять?

Седов задумался.

— Разве он совсем плох? — спросил он.

— Смешной вопрос. Какой от него толк? Спонсоров для команды ищу я вместо него. Непонятно, зачем он нужен?

— Я поговорю с ним. Признаться мне тяжело с ним расстаться.

— Почему?

— Было время, когда он помог нам защитить завод.

— От кого?

— От отдельных криминальных структур, скажем так, аккуратно.

— Он сам был бандитом, крышей и помогал вам?

— Не совсем бандитом, авторитетным бизнесменом. Он действительно очень сильно помог нам.

— А долг платежом красен…

В выходной день "Экскаватор" играл у себя дома с "Россиянкой" из Москвы. Накрапывал мелкий дождь. Гостьи играли в красный футболках и синих трусах. "Экскаватор" был в своей привычной форме: жёлтые футболки, чёрные трусы. Трибуны были почти заполнены. Из Москвы приехало много болельщиков. Их было больше, чем местных поклонников женского футбола. Москвичей, кажется, трудно было перекричать. Они орали кричалки в стихах и пели песни, посвящённые любимой команде. Местные не знали часто, что кричать и орали тупо:

— "Экскаватор"! "Экскаватор"!