Волшебник Темной Улицы (ЛП)

Слепец устремил свои глазницы, похожие на два бездонных молочных озера, прямо на племянницу Волшебника. Мусоля пальцами кончики своих экстравагантных усов, Гримсби ухмыльнулся, что заставило Уну отшатнуться назад.

– Вы опоздали! – недовольно сказал Александр.

– И чтобы стать кандидатом, вам необходимо подписать контракт, – печально продолжил Рэйвенсмит. – Вот тут, на столе. – Он взял слепца под руку, чтобы сопроводить до места, но Гримсби ее отдернул.

– Поводырь мне не нужен. Я чую дорогу! – ноздри его раздулись, став шире в два раза прежнего, и превратились в огромные туннели посередине лица. Он двинулся вперед, уверенно обошел незанятый стул, по пути перешагнул через подставку для ног и направился прямо на качающийся маятник. Остальные дружно ахнули, но не успели сказать и слова, как Гримсби сменил курс и достиг стола. Наклонившись, он с любопытством обнюхал книгу, которую Адлер оставил слева, и затем перевел внимание на соглашения. Выпрямившись, слепец спросил:

– Тут два контракта с характерным амбре. Какой подписывать?

Рэйвенсмит поспешил к новоиспеченному кандидату, пораженный его незаурядным обонянием, пододвинул нужный документ и протянул авторучку. Гримсби вписал свое имя и припрятал ручку в карман. Подкручивая усики, он обратил свой бездонный взгляд на адвоката, проверяя, решится ли тот истребовать вещицу назад или нет. Бедняга Рэйвенсмит, чувствуя неприятное волнение в присутствии слепца, поспешил самоустраниться:

– Полагаю, моя миссия закончена, – снова попрощался Рэйвенсмит, нервно отряхивая рукав пиджака. – Разрешите откланяться.

– Конечно! – согласился Александр.

Мистер Рэйвенсмит пулей вылетел из гостиной, прикрыв за собой дверь. Волшебник повернулся к Гримсби:

– А мы не встречались раньше?

Гектор манерно откашлялся и со всей присущей ему театральностью заявил:

– Вероятнее всего, вы могли лицезреть меня на большой сцене театра Темной улицы и были восхищены моим невероятным актерским талантом.

Он отвесил небольшой поклон.

Александр поднял указательный палец:

– Ах, право же! Вы актер! С год назад в «Трибуне» вышла карикатура с вашей физиономией. Если не ошибаюсь, это был какой-то инцидент, связанный с мешком песка, упавшим на голову режиссера?

Гримсби залился краской:

– Моя вина в том не доказана...

– Понятно, – сказал Александр, переведя взгляд на кровавый бандаж, и воздержался от комментариев по этому поводу. – Тогда, мистер Гримсби, займите, пожалуйста, свое место рядом с остальными.

Слепец втянул ноздрями очередную порцию воздуха и встал рядом с Санорой Крон.

– Ужасно воняешь! – сказал он молодой ведьме, наклонив свою мерзкую рожу поближе.

Санора была на грани, чтобы расплакаться, и Уна уже собиралась посоветовать грубияну держать свой поганый рот на замке, но Исидора ее перебила:

– Слушай, я тебя знаю! Ты комнату снимаешь над ателье моей матери...

Гримсби кивнул, продолжая подкручивать ус, и с вызовом в голосе добавил:

– На третьем этаже живу, над Хлопами. Тебе-то что с того?

– Да я просто... – не договорила красотка, спасовав под враждебным натиском белесых глаз.

Волшебник хлопнул в ладоши, стараясь привлечь всеобщее внимание.

– Сейчас о том, как будет проходить Отбор, – начал он, выйдя в центр комнаты и встав напротив Маятника. Проследив взглядом несколько взмахов чудесного механизма, Волшебник повернулся к аудитории слушателей:

– Каждого из вас я спрошу...

Но маг вдруг пошатнулся и с удивление на лице стал хватать ртом воздух, согнувшись вперед и свалившись на пол. Уна ахнула.

– Что с ним? – заорал кто-то.

Потом послышался чей-то визг.

Самулиган бросился на помощь к хозяину, с грохотом припадая костлявыми коленями на пол перед Волшебником. Уна также кинулась в сторону дядюшки. В голове кружилась тысяча мыслей: «Что случилось? Инсульт? Сердечный приступ?»

Готовясь к самому худшему, Уна никак не ожидала столкнуться в следующий миг с тем, что предстояло ей увидеть. Дыхание перехватило в то же мгновение, когда она, заглянув через плечо Самулигана, обнаружила на полу лишь дядюшкину мантию, оставшуюся на месте падения тела, словно сдутый шарик.

Сыщица остолбенела в недоумении. Длинный металлический клинок, проткнув мантию в области грудины, торчал из поврежденного материала, вонзившись в пол. Рукоятка обоюдоострого лезвия мерцала в огнях гостиного освещения.

Дьякон гаркнул.

– Чего там еще случилось? – спросил Гектор, глядя прямо на то самое место, где лежала мантия, что было весьма подозрительно. – Что за крик?

– Что с ним случилось? – взволновано закричала Уна.

Самулиган покачал головой, не зная ответа. Брови задумчиво сдвинулись, выражение лица стало непривычно озадаченным.

– Он что... – хотела спросить Уна, но не смогла закончить фразу. Чья-то невидимая рука будто разорвала ее грудь и стиснула сердце в кулак. Стало трудно дышать. Она оглядела кандидатов, но понять их реакцию, когда взор затуманен, крайне сложно. Накатывали слезы. Этого просто не могло случиться! Это ночной кошмар, над которым она посмеется, пробудившись утром! Невероятно, что Александр был... Дядюшка был...

Уна силилась спросить о самом страшном: