Волшебник у власти. Шкатулка Хитросплетений. Колдовское зелье

По совету Ивицы я взвесил все возможные опасности и пришел к выводу: стоит идти на риск ради того, чтобы дать возможность Абернети снова стать самим собой. — Бен повернулся к придворному писцу: — Ну что, Абернети, ты готов попытать счастья?

— Не знаю, Ваше Величество, — начал Абернети неуверенно. — Он помолчал, еще раз окинул взглядом собственное тело и поднял глаза: — Да, мой король, я готов!

— Замечательно! — воскликнул Тьюс. Раздался одобрительный ропот, показывающий, что остальные с ним согласны. — Ну вот, теперь мы это быстренько осуществим. Ты, Абернети, стой здесь, в центре зала, а остальных я попрошу отойти чуть подальше и стоять позади меня. Прошу вас! Вот так. — Лицо волшебника озарилось радостной улыбкой. — Теперь, Ваше Величество, попрошу вас вручить медальон Абернети.

Бен в волнении коснулся цепочки на шее. Он все еще колебался.

— А это точно, советник? — спросил король.

— Никаких сомнений, Ваше Величество. Все будет хорошо. Не волнуйтесь.

— Я о том, верно ли, что без медальона я не смогу управлять Заземельем?

Тьюс сделал рукой успокаивающий жест:

— Не беспокойтесь. Сейчас я с помощью простого заклинания решу ваш вопрос. — Он помахал рукой, пробормотал какие-то слова и радостно кивнул Бену. — Ну, все в порядке. Можете снять его.

Бен вздохнул, снял медальон и вручил его Абернети, а тот осторожно повесил талисман на свою мохнатую шею. Солнце осветило серебряную поверхность медальона с изображением рыцаря Паладина, верхом на коне выезжавшего из замка Чистейшего Серебра. Бен снова тяжело вздохнул. Ивица подошла к нему и взяла за руку.

— Все будет хорошо, — прошептала она.

Советник продолжал суетиться вокруг Абернети, заставляя его встать то так, то этак и повторяя, что дело займет не больше минуты. Наконец он встал прямо напротив писца и осторожно сделал два шага вправо. Послюнив палец, советник поднял его вверх, после чего с таинственным видом сказал:

— А… — Подняв руки высоко над головой, волшебник раскрыл было рот, но вдруг умолк, наморщившись. Он раздраженно потер нос рукой и пробормотал: — Щекотно, черт возьми. Еще эта проклятая пыльца!

Кыш-гномы придвинулись вплотную к волшебнику, вытягивая шеи, чтобы все получше разглядеть.

— Нельзя ли убрать этих тварей? — рявкнул Абернети и даже зарычал на них.

— Да, да, конечно, — ответил советник. — Ну-ка отойдите-ка! — Отогнав гномов, он снова стал в свою стойку. — Попрошу тишины!

Волшебник начал читать длинное заклинание, сопровождая речитатив экстравагантными жестами, вызывая ими явное недоумение его слушателей. Все они старались незаметно придвинуться поближе. За живописной сценой безмолвно наблюдал сам Бен, крепкий моложавый сорокалетний мужчина. Ивица, дитя в образе женщины, сильфида, получеловек-полуфея; кобольды Сельдерей и Сапожок, первый — флегматичный здоровяк, второй — длинноногий, подвижный, быстрый, оба наделены устрашающими клыками, у обоих горящие глаза; наконец, гномы Щелчок и Пьянчужка, похожие на грызунов, только что вылезших из норок. Абернети, к которому сейчас было приковано всеобщее внимание, зажмурился, видимо, готовясь к худшему.

Советник Тьюс между тем продолжал выкрикивать свои заклинания, которые казались нескончаемыми, словно жалобы гномов. Бен вдруг увидел все происходящее будто со стороны. Неужели это он, еще недавно отличный юрист, опиравшийся только на факты, живший в мире научно-технической революции, ядерной энергетики, космических чудес, сейчас живет в этом мире, где вовсе нет техники, и всерьез ожидает, что волшебник превратит одно живое существо в другое таким способом, который ученые из мира Бена не считали возможным. Он чуть не улыбнулся. Уж больно все это выглядело чудно.

Волшебник вдруг резко опустил руки, а затем снова вскинул их, и воздух вмиг наполнился сверкающей серебристой пылью, кружившейся по комнате, словно множество малюсеньких светлячков. Повинуясь движениям рук Тьюса, пыль осела на теле Абернети. Сам он не мог этого видеть, так как глаза его были все еще закрыты. Волшебник снова забормотал непонятные слова, и на этот раз его заклинания больше напоминали пение. Серебристая пыль снова закружилась, и всем показалось, будто в зале вдруг стало светлее и холоднее. Бен почувствовал, как съежились гномы у него за спиной. Ивица крепче сжала его руку.

— Эзарац! — выкрикнул вдруг Тьюс, и медальон Бена вспыхнул ярким светом, так что все невольно зажмурились. Когда же зрители снова открыли глаза, то Абернети по-прежнему стоял на том же месте такой же, как прежде.

Хотя нет. Бен заметил, что рук у писца больше нет. Теперь на их месте появились собачьи лапы!

— Ох! — вырвалось у советника.

Абернети открыл глаза.

— Гав! — пролаял он вдруг, к собственному ужасу. — Гав! Гав!

— Советник, ты же превратил его в настоящую собаку! — вскричал изумленный Бен. — Сделай же что-нибудь!

— Проклятие! — воскликнул волшебник. — Одну минуточку! — Он возобновил заклинания, снова стал жестикулировать, и серебристая пыль вновь закружилась в воздухе. Абернети только что заметил свои лапы, и вид у него был убитый.