Волшебник Земноморья. На самом дальнем берегу. Том 2

Дракон откинул назад свою голову и, выгнув тело странной дугой, принялся как бы скрести по воздуху своими острыми как бритвы когтями. Затем он быстро отлетел в сторону, к западу, оглянулся на них и отлетел еще дальше. Гед схватил свой жезл и ударил им по земле.

— Он не может говорить, — сказал он. — Слова Творения изъяты из него, и он остался немым, как удав, как бессловесный червь. Его мудрость онемела. Тем не менее он может нас вести, и мы последуем за ним!

Забросив за спины легкие мешки, они стремительно зашагали на запад по холмам, туда, куда медленно летел Орм Эмбар.

Они прошли восемь миль, а то и больше, ни разу не сбавив темп, который взяли сначала. Теперь с обеих сторон они видели море, шагая по длинному, круто уходящему вниз скалистому гребню; наконец они очутились в сухих камышах, растущих вдоль петляющего русла ручья, и вышли на выгнувшийся дугой песчаный пляж, отливавший цветом слоновой кости. Это была западная оконечность острова Селидор, самая западная суша — конец земли.

Опустившись на этот песок цвета слоновой кости, Орм Эмбар припал к нему, как разъяренный кот, низко опустив голову и выдыхая струи огня. На некотором расстоянии от него, между ним и бурунами, разбивавшимися о длинные, низкие камни, виднелась не то хижина, не то шалаш, белый, будто выстроенный из обесцвеченного временем морского плавника. Но откуда мог быть плавник на этом берегу, обращенном к океану в ту сторону, где нет никакой земли? Когда они подошли ближе, Аррен увидел, что ветхие, полу- развалившиеся стены сложены из огромных костей. Китовые кости, подумал он сначала, но потом разглядел белые треугольники, заканчивающиеся клинками, похожими на кинжалы, и понял, что это были кости дракона.

Они подошли к самой постройке. Залитая солнцем гладь моря мерцала сквозь щели между костями. Верхняя перекладина дверного проема была из бедренной кости длиной не менее рослого мужчины. На ней был водружен человеческий череп, который смотрел пустыми глазницами на холмы Селидора.

Они остановились, и, пока разглядывали череп, из дверного проема появился человек, одетый в доспехи из позолоченной бронзы, на вид очень старинные; доспехи были порваны как будто рубящими ударами, а украшенные самоцветом ножны меча пусты. Лицо его было строго, с выгнутыми дугой черными бровями и узким носом; глаза — темные, проницательные и скорбные. Руки его были изранены, раны виднелись на горле и на боку; сейчас они уже не кровоточили, но каждая из них казалась смертельной. Он стоял прямо и неподвижно, глядя на них.

— Ты — Эррет-Акбе, — сказал Гед.

Тот спокойно, не отрываясь глядел на него, потом кивнул один раз, но ничего не сказал.

— Даже ты... даже ты должен являться по его приказу... — В голосе Геда слышалась ярость. — О господин мой, самый лучший, самый отважный из нас, покойся в своей славе и смерти!

И, воздев вверх руки, Гед опустил их вниз величественным жестом, снова произнося те слова, которые он сказал вчера перед скопищем мертвых. Его ладони оставляли за собой в воздухе широкий яркий след, пропадавший через мгновение. И, когда пропал этот след, исчез и человек в доспехах, а там, где он стоял, остался лишь непотревоженный песок, ослепительно сверкавший на солнце.

Гед ударил своим жезлом по дому из костей, и тот обрушился и исчез. От него ничего не осталось, кроме огромной реберной кости, которая торчала из песка.

Гед повернулся к Орму Эмбару:

— Он здесь, Орм Эмбар? Это — то самое место?

Дракон открыл пасть и жутко, сдавленно зашипел.

— Значит, здесь, на самом дальнем берегу нашего мира. Что ж, отлично.

Затем, взяв в левую руку свой черный тисовый жезл, Гед развел руки в жесте призывания и заговорил. И хотя говорил он на Языке Творения, однако Аррен наконец понял, как и все, слышащие это заклинание, должны понять его, ибо оно властно над всем, что значат эти слова:

— Ныне и здесь призываю я тебя, мой враг, дабы ты предстал перед моими глазами во плоти, и связываю тебя словом, которое не будет сказано вплоть до самого конца времен. Явись!

Но там, где в заклинании должно быть имя того, кого называют, Гед сказал только «мой враг».

Наступила такая тишина, как будто умолк даже шум моря. Арре- ну показалось, что солнце тоже потускнело, хотя по-прежнему стояло высоко в чистом небе. Тьма опустилась на берег, все теперь виделось как сквозь закопченное стекло; прямо перед Гед ом мрак быстро сгущался, и было трудно разглядеть, что там происходит. Похоже, что там ничего и не возникало, по крайней мере, ничего, что можно различить на свету, — просто бесформенный сгусток тьмы.

И неожиданно оттуда появился человек. Это был тот же самый человек, которого они видели в первый день на вершине дюны, черноволосый и длиннорукий, высокий и гибкий. Теперь он держал в руке длинный стержень или клинок из стали, покрытый по всей длине выгравированными руками, и этот предмет он наклонил навстречу Геду, который стоял к нему лицом. Но во взгляде его было нечто странное, как будто солнце слепило ему глаза, и он ничего не видел.