Волшебники экрана

Думается, однако, что, как бы мы ни относились к уровню художественного вкуса знаменитого "волшебника из Канзаса", а вкус его действительно не всегда был достаточно высок и нередко подводил его, когда он делал уступки поставленному на широкую ногу кинобизнесменству, нельзя все же преуменьшать его место в истории мультипликации, упрощать истоки его творчества, несомненно, имеющего глубоко традиционные корни. Вот почему мне кажется, что Ж. Садуль гораздо более прав в своей суммарной оценке Диснея, которую он столь выразительно сформулировал в другом труде — однотомной "Истории киноискусства", подчеркнув родственность направленности его художественных поисков с предшествующей "комедийной культурой" и традициями. "Искусство Диснея, — пишет он, — достигло своего апогея еще в довоенный период. Его изобретательность, поэтичность, выдумка напоминали прежние находки Мака Сеннета. И это сходство далеко не всегда было случайным. Дисней использовал сотни людей[33] среди которых у него был собственный отряд "гегменов", которые отыскивали комические трюки, рылись в библиотеках и в американской классике. Гибкость мультипликаций позволяла достигать эффектов, ранее ограниченных возможностями съемок"[34]. Творчество Диснея возникло не на пустом месте.

Уолт Дисней "Бэмби"

Конечно, можно найти недостатки и в его лучших фильмах — "Бэмби" упрекнуть в излишней сентиментальности и недостатке художественного вкуса, "Белоснежку и семь гномов" — в отсутствии стилистического единства трактовки персонажей, в слащавости положительных героев и в мелодраматичности отрицательных, "Пиноккио" — в безудержном "нагнетании" поверхностно-фабульной занимательности или еще в чем-то, как это делают некоторые критики. Но вряд ли удастся отрицать, что и сегодня эти его шедевры доставляют нам огромное эстетическое наслаждение, восхищают изобретательностью решений, виртуозностью движения фигур, благородством гуманистической темы, поразительным умением владеть вниманием зрителей. Дисней едва ли не лучше, чем кто-либо другой, понял, что сила мультфильма в способности создать, как он говорил, "правдоподобие невероятного", одушевить неодушевленное, очеловечить мир вещей и животных, вносить волшебно-сказочное начало во все повседневное и обыденное.

Даже такой занимающий яростно антидиснеевскую позицию критик, как Робер Бенаюн, автор книги "Мультипликация после Уолта Диснея" (1961)[35], дающий уничтожающую характеристику поточно-конвейерной системе американского мультпроизводства, где художественное начало "стушевывалось" и отступало "перед законами развлекательной индустрии", не может не воздать должное "эпохе Диснея". "Дисней, — пишет он, — первый заставил широкую публику полюбить мультипликацию, отождествил появление своих рисованных персонажей на экране с радостью жизни. И за это он достоин самой большой славы"[36].

Тем не менее, отдавая должное творчеству выдающегося американского мастера, следует со всей определенностью подчеркнуть, что эпоха Диснея — вчерашний день мультипликации и что были периоды, когда некритическое восприятие эстетики и технологии его серийных трюковых фильмов стало мешать развитию мировой мультипликации, и в, частности, нашему советскому мультипликационному искусству. Они нередко несли на себе печать дешевой развлекательности.

Объясняя секрет успеха диснеевских фильмов, польский критик и теоретик кино Ежи Теплиц, ссылаясь на иронические замечания Рэя Бредбери об удивительной способности Диснея приноровиться к вкусам, психологии и даже быту обывателя и, развлекая, влезть в его сентиментально-мечтательную душу, пишет, что "удельный князь Диснейленда"[37] "умело обыгрывает все семейные и патриотические понятия". Удобно и приятно упакованная поучительность составляет, по выражению Е. Теплица, "своего рода синтез философии Диснея"[38].

Все это говорит о том, что Диснея нельзя рассматривать как высший, вневременной и "внесоциальный" авторитет[39]. Дисней действительно колоссальная фигура, среди его фильмов есть непревзойденные шедевры, ставшие классикой мультискусства[40]. Посредственность многих его серийных картин (а ведь размах его деятельности огромен — около 400 фильмов, из них 117 "Микки", около 100 "Дональдов", 40 "Плуто" и т. д.) неспособна заставить нас забыть его лучшие произведения. Очевидно, каждый мультипликатор в определенный период испытывает на себе влияние этой творческой натуры, ощущает силу воздействия богатейшего творческого наследия Диснея, навсегда вошедшего в арсенал художественного опыта мировой мультипликации.