Волшебники экрана

Мультипликация по природе своей искусство концентрированной мысли, творчество ярких образных открытий. Даже самый старый, не раз использованный сказочный сюжет может в ней вдруг прозвучать по-новому, наполниться неожиданным содержанием, если он глубоко и по-своему осмыслен современным художником.

Так, интересно выступили режиссер В. Котеночкин и сценаристы Ф. Камов, А. Курляндский и А. Хайт в жанре многосерийного фильма-буффонады для детей "Ну, погоди!", где no-диснеевски изобретательные трюки сочетаются с четкой новеллистичностью нанизанных на занимательный сюжет эпизодов. Но дело не только в том, что в картине остроумно показано противоборство двух традиционных мультперсонажей — зайца и волка. У фильма есть своя острая актуальная "сверхзадача", несомненно имеющая воспитательное значение. Он развенчивает и высмеивает в самой ее основе ложную романтику хулиганства, дегероизирует фигуру ее носителя, который предстает перед зрителем а "сниженном", карикатурном виде.

Михаил Каменецкий, Иван Уфимцев."Чьи в лесу шишки?"

И все же главные художественные открытия в детской мультипликации, думается, связаны сегодня с углубленной разработкой типов и коллизий, утверждающих мир больших человеческих ценностей.

Именно поэтому так принципиально близок миру мультипликации поэтичнейший игровой фильм замечательного французского мастера современной киносказки Альбера Ламорисса "Красный шар", в котором режиссер добился поразительного художественного эффекта, опираясь на пантомимически-метафорические образы условно-фантастического плана, чутко гармонирующие с тончайшими нюансами детской психологии. "Красный шар", — пишет Сергей Юткевич, — длится всего 34 минуты, однако он без преувеличения является одним из наиболее примечательных фильмов в истории киноискусства"[108].

Этот фильм, так же как и талантливые работы советских мультипликаторов, например, фильмы "Топтыжка" и "Каникулы Бонифация" Ф. Хитрука, "Варежка" Р. Качанова, "Чьи в лесу шишки?" №. Каменецкого и И. Уфимцева, наводит на мысль об исключительном значении для детской мультипликации современной романтики, активно утверждающей истины гуманизма — величие добра, верности, честности, смелости, социальной справедливости.

Авторитет доброты. Этими двумя словами мудрый советский педагог и писатель А. Макаренко определял принцип воспитания, прямо противоположный ложному "авторитету" резонерства, в сущности, глубоко формальному и потому мало действенному. Умение находить ключи к психологии ребенка, проникать в его внутренний мир, учить его сложной науке жизни, не декларируя, а искусно показывая большое в малом, обобщенное и значительное в, казалось бы, обычном, повседневном — вот высшее мастерство подлинного, чуткого художника.

Современные дети проявляют довольно обстоятельную осведомленность в окружающей их жизни, меткую наблюдательность, тонкое художественное чутье. На выставках детского рисунка и других видов художественного творчества детей мы нередко отмечаем тонкое чувство цвета, выразительность контурно-силуэтного абриса, динамическую непосредственность жеста, свежесть и необычность угла зрения.

Все это нельзя не учитывать художнику детского фильма. Ему особенно необходим сейчас более глубокий анализ эстетического восприятия детей разного возраста, знание тех многочисленных и многообразных сторон и проблем жизни, с которыми повседневно сталкивается его зритель. В опубликованных уже посмертно заметках о детской литературе Ф. Вигдоровой, талантливого прозаика и публициста, немало внимания уделившей проблемам воспитания и творчества для детей, есть такое важное, на мой взгляд, замечание: "Мне кажется, — пишет она, — если мы будем обходить или облегчать трудное в жизни наших героев, мы исказим эту жизнь, расскажем о ней неправдиво"[109].

Стандартные, лишенные оригинальности образы вряд ли могут оставить в сознании современного ребенка сколько-нибудь заметный след, воспламенить его фантазию, быть активным и действенным орудием художественного воспитания и, в лучшем случае, претендуют лишь на функцию десятиминутного развлечения весьма средней занятности.

Особенно близки, понятны и дороги детям образы животных. Мы уже говорили о том, как высоко ценили выдающиеся художники, мастера самых различных родов поэтического оружия, звериные образы "звериные метафоры". Разумеется, образные маски животных никогда не уйдут из мультипликации, и особенно из мультипликации детской, точно так же, как и из басни, из кукольного театра, — они поселились здесь навсегда. Но совсем не безразлично, какое живое, реальное человеческое содержание они несут в фильме. Непосредственность детского восприятия, тот факт, что оно прежде всего сосредоточивает свое внимание на сюжете, движении, броскости персонажа, не дают художнику права создавать ярко раскрашенные фильмы-пустышки.

Федор Хитрук. "Топтыжка"