Волшебники Гора

Мужчина продолжал двигаться, направляясь прямо в мою сторону. Лавиния уже осталась далеко позади. Она там что, подумала, что я случайно приковал её к стене цепью? Бросив взгляд в её сторону, я сделал почти незаметный, но недвусмысленный жест. Рабыня немного отстранилась от стены, словно собираясь последовать за Мило и его сопровождением. Но в это самое время носильщик одного из паланкинов подошёл с боку к актёру и, встав на колени, указал на паланкин. Лавиния снова попятилась к стене. Меня уже немало напрягала, и её нерешительность, и сложившаяся ситуация в целом, но, конечно, я не хотел, чтобы она пыталась конкурировать в этих вопросах с обитательницей паланкина, которая была, несомненно, богатой свободной женщиной. Во всяком случае, этот паланкин, как мне показалось, был не из тех, что арендуют, как и его носильщики не походи на рабов сдаваемых в наём. Всё чего смогла бы добиться Лавинии в данной ситуации, это быть избитой этими самыми носильщиками, и остаться валяться где-нибудь в пыльном переулке в луже своей крови. Пожалуй, такой судьбы я для неё не желал.

Какое-то время я стоял в переулке, наблюдая за ситуацией. Женщина в паланкине должно быть была действительно богатой, или, по крайней мере весьма состоятельной особой. Двое мужчин, сопровождавших Мило, даже отошли так, чтобы он мог поговорить с владелицей паланкина тет-а-тет. Вскоре, актёр склонил голову и приложился губами, к пальцам, появившейся между занавесками паланкина, маленькой ручки, затянутой в перчатку.

Но, похоже, это не понравилось обитательнице другого паланкина. У неё, кстати, судя по декору, стилю и закрытости паланкина состояние было не меньше, чем у первой. И ещё я отметил, что помимо рабов-носильщиков её сопровождала пара свободных мужчин. Интересно, не случалось ли иногда между носильщиками этих двух паланкинов потасовок, по наущению их владелиц, конечно. Я предположил бы, что это не было невозможным. Однако, казалось бы, сегодня всё происходило относительно пристойно.

Когда актёр, наконец, попытался продолжить свой путь этот второй паланкин медленно и плавно повернулся в его направлении. Это чем-то напомнило мне исследующие движения гореанской девятижаберной болотной акулы. Я снова сделал нетерпеливый жест в сторону Лавинии. Но какой беспомощно обезумевшей вдруг показалась мне эта красотка!

Меж тем, Мило и его сопровождающие прошли мимо меня. На какое-то короткое мгновение наши глаза встретились, и актёр моментально отвёл взгляд. Через несколько инов меня миновал второй паланкин, настойчиво удерживаясь в фарватере Мило и его маленькой группы поддержки. Наконец и Лавиния оставила стену и начала робко следовать за паланкином и его предполагаемой добычей. Когда она поравнялась со мной, я схватил её за руку и, оттянув в сторону, поинтересовался:

— Что с тобой происходит?

— Я жду подходящей возможности, Господин! — ответила рабыня, глядя не на меня, а вслед компании удаляющейся по улице.

Я выпустил её руку, в общем-то, отлично понимая, что у меня не было никаких оснований для того, чтобы сердиться на неё. В данный момент у неё, простой рабыни, действительно не было никакой подходящей возможности подойти к намеченной цели. Думаю, что скорее это мои действия были несколько непоследовательными, обусловленными моими опасениями относительно того, что она могла испортить игру, или же чем-то более простым, например, эмоциями или волнением, или, возможно, моими мечтами поскорее, а главное успешно закончить наше дело.

Лавиния, едва освободившись от моего захвата, поспешно рванула вслед за паланкином и его предполагаемой добычей.

Я внезапно вперился взглядом в парня стоявшего неподалёку от меня, который, едва заметив это принялся рассматривать вдруг заинтересовавшие его сколы в черепице соседних крыш. Когда он закончил исследование этих архитектурных изысков, он снова встретился со мной взглядом.

— Ну и? — осведомился я.

— Это была государственная рабыня, — пожал он плечами.

— Клеймёная шлюха есть клеймёная шлюха, даже если она принадлежит государству, — усмехнулся я.

— Верно, — согласился мой нежданный собеседник.

— У тебя какие-то возражения? — поинтересовался я.

— Не то чтобы возражения, — заверил меня он, — просто, как-то не принято приставать к ним, когда они находятся при исполнении своих поручений.

— И что, Ты думаешь, что ночью, когда они сидят на цепи, государство ласкает их? — спросил я.

— Нет, конечно, — засмеялся он.