Волшебники Гора

— Кроме того, гвардейцы — главным образом жители Ара, — улыбнулся тот. — Таким образом, я не думаю, что они станут спешить с объявлением о случившемся или проявлять такое же рвение в этом вопросе, какое могло бы ожидаться от косианцев.

— Ну да, они могли бы даже посмаковать это происшествие, — заметил я.

— Возможно, — кивнул актёр. — С другой стороны я не думаю, что даже косианцы стремились бы к тому, чтобы подмена была обнаружена во время их дежурства.

— Нет, конечно, — поддержал его я. — По крайней мере, я так не думаю.

— Вот и я не думаю, — довольно сказал толстяк, — что нам следует бояться того, что подмена будет обнаружена слишком быстро.

— Или, во всяком случае, — добавил я, — слишком быстро сообщена начальству.

— Правильно, — улыбнулся Бутс.

— Значит, вы с Марком встречаетесь завтра вечером? — уточнил я.

— Конечно, — кивнул актёр, и я вложил тяжёлый кошель в его руку. Взвесив его в руке, Бутс удивлённо сказал: — Его вес предлагает очень много медных тарсков.

— Подсчитаешь их позже, — пожал я плечами. — А пока спрячь его.

— У меня на одежде имеется несколько внутренних карманов, — сказал он, убирая кошель, — сам понимаешь, профессиональное.

— Не буду углубляться в детали, — сказал я, — но прошлым летом, в силу необычного стечения обстоятельств, Марку досталось приличное состояние в сто золотых монет.

— Сто? — пораженно уставившись на меня, переспросил Бутс.

— Да, — кивнул я, признаться, весьма довольный тем обстоятельством, что на этот раз мне удалось поразить знаменитого Бутса Бит-тарска, или Ренато Великого, как он теперь себя назвал.

— Но он отдал их мне, всю сотню монет, — сообщил я, — за рабыню.

Теперь Бутс перевёл ошарашенный взгляд на Марка.

— Она стоит десять тысяч, и даже больше, — словно оправдываясь, сказал мой друг.

— Не то, чтобы он действительно безумен, — поспешил успокоить я актёра. — Просто были вовлеченные особые обстоятельства.

— Ага, — сердито проворчал юноша, — а ещё, в тот момент я не знал, что когда-то она была косианкой!

— Это, конечно, имеет большое значение, — улыбнулся Бутс.

— Конечно, не понял шутки мой друг, — тогда бы хватило пары медных тарсков, а может быть, и этого было бы слишком много.

— Несомненно, — поспешил согласиться с ним толстяк.

— Вот видишь, — сказал я, — здесь есть особые соображения. Ты чувствуешь разницы между, скажем, десятью тысячами монет золотом, или даже больше, и парой медных тарсков.

— Так или иначе, она не продается ни за какую цену, — заявил Марк.

— Хотя я и не из писцов, — покачал головой актёр, — но я действительно заметил некоторое несоответствие.

— Вот именно так я и получил сто золотых тарнов, — сказал я.

— И вы хотите переправить этот идеал красоты на север? — осведомился Бутс.

— Если Ты не возражаете? — уточнил я.

— Конечно, нет, — ядовито заверил меня он. — В конце концов, это заполнит моменты нашего досуга. Будем отбиваться от армий наступающих со всех направлений, отражать набеги шаек наёмников, бить по загребущим рукам разбойником всех мастей, пытаться отогнать неисчислимые волны жадных похотливых головорезов и прочих тёмных личностей.

— Не понял, — опешил я.

— Зато я понял, — обрадовано сказал Марк.

— Я согласен доставить Домашний Камень в Порт-Кос, — пояснил толстяк, — но я не готов рисковать тем, чтобы в нашем караване ехала одна из наиболее неправдоподобно желанных красавиц Гора.

— Она — конечно, именно такая, — согласился Марк. — Но Вы всегда могли спрятать её в ящик или в мешок.

— Честно говоря, мне уже хочется посмотреть на эту рабыню, — признался Бутс.

— Несмотря на убеждённость и энтузиазм Марка в данном вопросе, — заметил я, — какими бы обоснованными не были с его точки зрения, я должен тебя заверить, что его мнение могло бы не быть разделено, по крайней мере, полностью, всеми возможными наблюдателями.

— Готов предположить, что это возможно, — милостиво согласился мой друг, видимо пребывая в настроении необычного для него благодушия.

— Но чего у неё не отнять, так это того, что эта девушка — изумительная рабыня, — признал я, — к тому же, Марк очень хорошо её выдрессировал.

— За сколько её можно было бы продать? — прямолинейно спросил Бутс.

— На обычном рынке, — уточнил я, — без каких-либо особых знаний о ней?

— Да, — кивнул он.

— Я бы выложил за неё что-то около двух — двух с половиной серебряных тарсков, — сказал я.

— Тогда она весьма привлекательна, — заключил он.

— Согласен, но на Горе таких как она — тысячи тысяч, — пожал я плечами, — и она не годится на роль той, ради приобретения которой армии тарнсмэнов могли бы начать войну.

— Понимаю, — успокоено вздохнул мужчина.

— За сколько, по-твоему, могла бы уйти Телиция? — поинтересовался я.

— Вероятно, за те же деньги, — предположил он.

— Но ведь Ты бы не продал её? — спросил я.

— Нет, — улыбнулся Бутс, — она не продаётся.

— Вот и здесь та же ситуация, — заверил его я.

— Не совсем, — протянул актёр. — Телиция превосходно играет Бригеллу, она замечательная актриса. А ещё она предана, любвеобильна и теперь её почти никогда нет нужды наказывать плетью.