Волшебница Вихря

Кожу немилосердно жгло, болел порез на руке, ныло ушибленное плечо. Пальцы Власа боли не причиняли. Он с удивительной для воина бережностью промыл раны, потом некоторое время что-то вроде готовил. Я сидела, не шевелясь, полуобнажённая перед мужчиной, и щёки горели. Понятно, что стыда и быть не должно было, ведь мы ничего странного не делали, но шёпоты в сердце не смолкали ни на секунду. Что-то глубинное вынуждало меня сдаться, успокоиться, но оно же будоражило кровь, звало к неизведанным тропам…

– Ой!

Прохладная вязкость коснулась ран, и я прикусила губы.

– Намазать-то я намажу, – сказал мужчина. – Главное, чтобы перевязь потом хорошо держалась и не мешала.

Он закончил, и раны мои будто замёрзли. Никогда не ощущала подобного – боль словно растворилась в щекотном снегу.

– Спасибо тебе за такое чудо! – смущённо произнесла я. – Мне теперь совсем не больно.

– Хорошо. Давай-ка поднимись. Попробуем устроить повязку.

Я послушалась, и мужчина встал ближе, разматывая тонкую ткань. Её он тоже принёс с собой, у нас с Эликом таких ценных вещей не водилось.

– Придержи здесь.

Ладонь его легла пониже моих ключиц, и словно пламя груди коснулось. Я подняла руку, затем вторую, и мужчина принялся обматывать меня, придерживая на спине проложенную мягкую ткань. Порой пальцы его невзначай касались моих плеч или ключиц, и тогда душу бередило тайное, похожее на грёзу, чувство.

– Ну, вот. Мазь хорошая, завтра уже намного легче станет. На спину только не ложись пока.

Я поспешно натянула платье, и едва не порвала ворот. Показалось, будто Влас за моей спиной тихо хмыкнул. Когда я повернулась, он уже не улыбался.

– Ещё раны есть?

– Ничего серьёзного. Коленку немного ушибла, и этот порез на руке…

Он кивнул.

– Утром отплываем рано. Вещи собери.

– А у нас всегда всё сложено – на всякий случай. Валко в последнее время был не слишком приветлив. Как бы не пришёл ругаться.

– Не придёт, – спокойно сказал Влас. – Он уже не властен над вами.

Я посмотрела ему в глаза.

– Примут ли нас спокойно в крепости? Я готова подчиняться тебе, но если снова Элик пострадает…

– Вихреградье не делает разницы между теми, у кого большая семья, и сиротами. Люди под одним небом живут, на одной земле.

– Но мы не одинаковы, – сказала я.

– Только по статусу, – дрогнули его губы. – Да и то, я бы с радостью попробовал себя в роли обычного охотника. Ну, ладно. Вижу, ты устала.

Я кивнула, греясь в лучах его мирной искренности.

– Да. Спасибо, господин…

– Называй Власом, – почему-то нахмурился он. – И я тебя буду звать по имени.

– Хорошо, – робко улыбнулась я. – А Храна, пса, мы можем с собой взять?

– Конечно, – кивнул мужчина. – Оставить его здесь – обречь на верную смерть.

– Так ты знаешь, как жесток старейшина?

– Не думаю, что это жестокость, Веда. Скорее уж страх. До вас ему и правда дела нет, но скажи, неужели твои родители предпочли бы сразиться с разбойниками вместо того, чтобы родных детей спасать?

– Отец бы сразился, – уверенно сказала я. – И победил. Ему бы совесть не позволила гостей на растерзание убийцам оставить. Думаю, он бы сделал так, как лучше для всех. Нашёл бы выход.

Влас улыбнулся.

– Я тебе верю, но не суди строго, пока у тебя не появилось своей собственной большой семьи. Это серьёзная ответственность.

– Я тоже отвечаю за брата.

– Это немного другое, – сказал мужчина.

Я кивнула, чувствуя, что правда на его стороне. Не было у меня ни детей, ни бабушек и дедушек, за которыми требуется уход. А Валко сам, небось, своего калеку-отца в лес тащил… Как-то разом ушла моя злоба, и стало спокойно на душе.

– Спасибо, – повторила я. – Доброй ночи.

– И тебе. Не оставь ничего, возвращаться не придётся.

Он поднялся, ещё раз глянул на брата, потом прошёлся взглядом по моему лицу, и вышел, тихо притворив за собой дверь.

Всю ночь я плохо спала – не только из-за ран, но и купаясь в неведомых грёзах. Почему так заботился обо мне этот суровый воин, да к тому же – вожак, глава сотенного войска? Зачем мы с Эликом понадобились ему? Возможно, он просто хотел помочь, как всякий справедливый человек, принявший ответственность беречь беззащитных, или, как некоторые, искал выгоды. Второе казалось мне маловероятным.

Я вскочила ни свет ни заря, и, пока ходила к сараю за псом, успела увидеть странное, завораживающее зрелище: тренировку людей Вихря и его самого. На хмуром горизонте показалась серебряная полоса, и единственным источником света было море. Оно тихо мерцало, но я знала, что есть части побережья, где водоросли дают воистину магический, ярко-голубой свет. Возможно, возле таких вод предстояло жить и нам с Эликом.