Волшебное настроение

Итак, зависть! — продолжал Харитон Романович. — Величайший двигатель жизни! Энергия, которая запускает мотор честолюбия! Рассмотрим зависть в двух аспектах. Первый — ты завидуешь, второй — тебе завидуют. Объект своей зависти ты должен либо получить во владение: украсть, купить, захватить силой, либо оболгать, либо уничтожить. Понятно? В противном случае ты лопух, раззява, холоп и неудачник. Не думаешь же ты, в самом деле, что горшки обжигают боги? Простые смертные. А боги! Ой-ой-ой! — кривлялся Харитон Романович. — Посмотрел бы ты на них! Чванливые актеришки погорелого театра! А туда же! Судьи, раздери их в печенку! Но это я отвлекся.

Второй аспект — твои завистники. Их будут тьмы и толпы. С ними следует поступать как с гремучими змеями — вырывать жало. Без ядовитого языка гадюка — безобидный ужик, веревка, тряпка, которая боится всего на свете, включая букашек, которыми питается.

Для закрепления материала Харитон Романович еще раз повторил про зависть — двигатель прогресса и ее неотделимость от самой главной человеческой любви.

— Более, чем маму-папу, девочку-мальчика, мы любим кого? Себя родимых. Перманентно! Эта любовь не умирает с годами, не тухнет и не приедается. Самоубийца на краю крыши считает себя пупом земли. Герой, закрывающий грудью амбразуру, слышит песни, которые слагает народ о его подвиге. Любви без ревности не бывает. Зависть — это ревность в самолюбви. Понял? Ты, темная душа, тоже себя любишь. Правда, без взаимности!

Харитон Романович рассмеялся, довольный каламбуром.

Борис не слушал, отвлекся. Он вспомнил, как Лора писала дома сочинение в десятом классе. Две темы были по произведениям, но она выбрала свободную: «Какие качества я более всего ценю в людях». Лора писала, что больше всего ей нравятся люди, которые умеют радоваться чужому успеху, не завидуют счастливой удаче других, проявляют искреннее, а не показное великодушие. Й что все должны относиться друг к другу, будто ты воспитатель в детском саду, а твой товарищ — ребенок. Ведь воспитатель всегда радуется, когда малыш делает успехи, ему и в голову не придет завидовать или строить козни ребенку. «Я очень хочу приобрести профессию воспитателя, — писала Лора. — И постараюсь на всю жизнь сохранить в себе эти положительные качества, то есть развить».

— Не все такие, как вы! — невольно возразил Боря наставнику. — Есть и другие, независтливые.

Конечно! — Харитон Романович только обрадовался выпаду ученика. — В каждом поколении, давно подсчитано, пять-семь процентов тех, кто обладает коммерческой сметкой, предпринимательским даром и не отягощен моральными глупостями. Столько же — блаженных фанатиков. Они всю жизнь ползают на пузе, рассматривая козявок в лупу, за три копейки придумывают атомный реактор или строят самолеты. Интеллектуальная элита! — ехидно усмехнулся Харитон Романович. — Носки в дырках, на штанах заплаты, у жены один тюбик помады на два года, у детей авитаминоз. Пусть пашут, сердешные! Остальные девяносто процентов — быдло, пушечное мясо, смерды. Тебе, горе луковое, повезло, ты родился с задатками упыря-капиталиста. Слушай дядю Харитона и благодари меня в своих молитвах!

Взгляд на мир, людей, общество, который проповедовал и внушал дядя Харитон, разительно отличался от всего, что Боря слышал раньше. Было какое-то слово, точно характеризующее теории Харитона, но Борин словарный запас богатством не отличался. Спустя много лет он найдет определение — предельный цинизм. Правильная позиция! Тело людишки прикрывают одеждой, а эгоизм и зависть — болтовней о прекрасных чувствах. Сумей сорвать тряпки — и вот они перед тобой, нагие и послушные.

* * *

Харитон Романович сто раз сказал, что у Бори отсутствует воображение, но именно это несуществующее воображение стремился поразить, приводя экспонаты из другого мира.

Мужик с усами и бородкой в длинном, вроде женского, платье, расшитом золотом, на голове круглая шапка, тоже из парчи, отороченная мехом.

— Великий князь Святополк Владимирович по прозвищу Окаянный, — представил Харитон Романович. — Прошу любить и жаловать. Ваше величество! Снизойдите! Мы сегодня проходим животрепещущую тему под названием «нет таких средств, которые не подходят для достижения цели». Расскажите, ваше окаянство, как вы в борьбе за престол киевский двух братьев, не считая всякой мелочи, живота, то бишь жизни, лишили.

Боря во все глаза смотрел на великого князя. В убогой квартире тот выглядел как елочная игрушка, закатившаяся под пыльный диван. Князь встал, плечами повел и заговорил гордо:

— Не бе бо в неме лети, умом прост и некнижен. Видя же люди суща, радоваши душею и телом. Аще бо истина сущее есть, истины испадение сущаго отвержение есть…

— Что он несет? — спросил Борис.