Волшебные чары

– Да, потому что на следующий день приехала ко мне Галька, в глазах ужас плещется, и спрашивает: действительно ли она поспорила с Лариской на это кольцо? Я подтвердил, и тут она в такую панику ударилась, что пришлось ее пощечинами в чувство приводить. Оказалось, что кольцо это – очень дорогое и старинное, оно матери Гурьянова принадлежало, и трясся он над ним, как над святыней, – объяснил Степан.

– А ведь Гурьянов к Галине неплохо относился, если позволил ей это кольцо носить. Мог ведь на цепочку его повесить и сам носить на шее, как память о матери, – заметила я. – Так что дура твоя Галька – на всю голову! Ценить надо было такое отношение, а не полоскать своего мужика перед любовником и заклятой подруженькой. А уж если совсем невмоготу – уйти!

– Она – такая, какая есть, – хмуро заметил Доронин. – А тогда она в истерике билась и все твердила, что никак не может она проспорить кольцо: оно куда-нибудь денется, Гуря, как она его называла, ее просто убьет. Плакала, умоляла меня ей помочь, в ногах валялась! Ну, я и… Да – знал я, что Журавлев собою представляет! Понимал, что будет, если правда наружу выплывет! Но… Как я мог Гальку в такую минуту бросить?! Я же ее любил! – В Степане впервые прорвались до сих пор сдерживаемые эмоции, но он быстро взял себя в руки. – В общем, все, что дальше было, ты правильно пересказала. Это я «жучок» купил и попросил кое-кого его в фигурку кошки запрятать. Но кто именно это сделал, я не скажу, тот человек не знал, для чего все это, и нечего ему страдать из-за меня.

– А прием записи где осуществляли? – поинтересовалась я.

– Тоже не скажу – человек этот совершенно ни при чем, не знал он ничего, – твердо заявил Доронин. – А потом я к Коробову в Москву поехал и мужика одного для этой работы нанял и оператора тоже. Когда у первого парня ничего не получилось, я других нанял…

– Вопрос не в тему, но просто любопытно: какие у тебя дела с Коробовым? – поинтересовалась я.

– Взаимовыгодный обмен: я своих мальчишек для съемок в порнухе направлял – там ведь тоже свежие лица нужны, – ответил Доронин.

– Скорее, тела, – поправила его я.

– Ну, тела, – не стал возражать он. – А он ко мне в клуб артистов молодых присылал с этими же целями – скучно ведь бабам на одно и то же пялиться, им разнообразия хочется, – объяснил Степан и спросил: – Валерка-то жив?

– Был жив, а как сейчас – не знаю, – пожала плечами я.

– Дай-то Бог, чтобы поправился! Хватит и того, что я в этой истории пострадал, – сказал он. – А подсунуть Журавлевой парня в образе ее мужа в молодости – это Коробов придумал – он же от Аньки знал, что Наталья без памяти любит Николая Николаевича. Вот и сказал, что перед таким франтом она не устоит, а уж фотографии, чтобы было под кого гримироваться, он достанет. Запросил он за это немало, но бабки у меня были: Галина сказала, что никаких денег не пожалеет, чтобы кольцо сохранить. Ну, в первый раз все сорвалось, но Валерка меня уверял, что больше не оплошает и в следующий раз все получится.

– Почему же он в Москву уехал? – спросила я. – Я от оператора знаю, что в Адлер они оттуда прилетели.

– Да на съемки он вернулся – Валерка же на собственную квартиру деньги копил, вот и не брезговал никакой работой, – объяснил Степан.

– Это Галина узнала, что Наталья Васильевна в Сухуми отдыхать отправилась? – поинтересовалась я.

– Она! – подтвердил Доронин. – Тогда-то я Валерке и позвонил, сказал, чтобы он следом за ней отправился. Ждал звонка от него – что все наконец выгорело, а вместо этого мне Толька позвонил и сказал, что все выплыло наружу! Тут-то я и понял, что сваливать надо! Рассказал все Гальке, объяснил: если меня в городе не будет, то никакой связи между ней и этой историей никто никогда не раскроет, и бояться ей нечего – она в стороне останется. Ну, и денег попросил, чтобы уехать подальше. Я к матери собирался – она у меня за Уралом живет, думал там как-нибудь устроиться. Галька обещала денег дать, а из этого вон что вышло!

– Просто она решила: для нее куда надежнее, если тебя вообще не будет! Не только в городе, но и в живых, – веско сказала я. – Так?