Волшебные искры солнца

Она проснулась на закате – резко распахнула глаза, часто-часто дыша. Видимо, ей снился какой-то плохой сон, но какой именно, она не помнила. Ощущала лишь едкую, разрывающую надвое боль внутри, а еще – тревогу.

Степан так и не вернулся. И если сначала Полина думала, что он придет – он ведь всегда приходил, то потом, когда на небе стали видны мерцающие южные звезды, ее уверенность в этом пропала. Вшивкова все не было и не было. Ночь становилась темнее, гуще, зловещее. Подул холодный ветер, где-то далеко загрохотал гром, и фиолетовые молнии забили над горизонтом – с моря надвигалась гроза.

Когда-то давно, в жалкой человеческой жизни, когда Полина была обычной девушкой – скромной и замкнутой, она очень боялась грозы. Каждый раз, когда она видела молнии и слышала громовые разряды, ей хотелось спрятаться под одеяло, как маленькому ребенку. Но получалось это далеко не всегда – если рядом была мать, Полине приходилось сдерживать свой страх. Мать очень любила ее, однако была волевой и жесткой женщиной и очень хотела, чтобы дочь была похожа на нее. В их маленькой семье не принято было обнимать друг друга, говорить теплых слов и даже обедать вместе получалось редко – мать была занята на работе. Может быть поэтому, живя в достатке, Полина не чувствовала себя нужной. Никто не мог успокоить ее во время грозы и сказать, чтобы она не боялась. При маме нужно было делать вид, что она сильная и ей ничего не страшно, а при отце… Полина не помнила, когда видела его в последний раз. Вместе с другой семьей он жил где-то в Испании – там у него был свой бизнес. Отец звонил ей раз в два месяца и присылал деньги, но Полина не слышала, чтобы хотя бы раз он назвал ее дочерью. Зато видела в социальных сетях его фото с дочерьми от другого брака, которые он подписывал так: «Я – самый счастливый отец» или «Я и мои принцессы». Когда-то давно Полина даже плакала, видя это – она ведь тоже была его принцессой. А потом, став ведьмой, забыла обо всем этом. Зачем ей нужен отец, если у нее есть сила?

Комнату ярко озарила вспышка молнии, и Полина вздрогнула, почувствовав новый приступ страха, сковавший ее по рукам и ногам.

– Ты не должна бояться, – прошептала девушка зло, – ты ведьма. Ты…

Ее прервал гром, который, казалось, прогрохотал прямо над домом, и Полина, вздрогнув, зажмурилась, чувствуя, как отчаянно колотится сердце. Ей безумно хотелось забраться в кровать, укрыться одеялом, как в детстве, забыться, но она не делала этого. Сидела на полу и смотрела в окно, за которым гремела гроза. От каждого всполоха молнии, от каждого грохота грома внутри девушки все сжималось, однако она не пряталась, не закрывала глаза и уши.

Степы все не было, и постепенно до Полины стало доходить, что он ушел – действительно ушел, оставив одну, и теперь она сама должна распоряжаться своей жизнью, остаться или вернуться.

Прислонившись спиной к стене, Полина все так же смотрела в окно, за которым бушевала непогода, слушала, как по крыше и окнам колотят косые струи дождя, и смотрела на огромные пенистые волны, обрушивающиеся на берег. Страх сковал ее, обездвижил, но девушка проверяла себя на прочность – сможет ли подчинить этот страх себе?

– Ты ведь ведьма, – словно строку из заклятия шептала Полина, не замечая редких слез на своем лице. – Ты сильная. Не такая, как они…

Степа все-таки пришел. Когда гроза улеглась, дверь распахнулась, и на пороге появился он – промокший насквозь и уставший. Лицо парня было бледным, а светлые глаза лихорадочно блестели.

«Вернулся!» – с каким-то отстраненным торжеством подумала Полина, чувствуя, как на смену страху приходит обида. Он просто кинул ее во время грозы, этот самодовольный придурок! Решил, что может играть ею? Уходить и приходить, когда вздумается? Нет, с ней такое не пройдет.

Она демонстративно отвернулась в сторону. Он будет просить прощения на коленях. И тогда, может быть, она простит его.

– Зарецкий жив, – только и сказал Степа.

– Откуда ты знаешь? – широко распахнула глаза Полина, подойдя к парню.

– Вернулся в наш город и увидел его издалека. Собственными глазами. Он жив, – едва слышно повторил Степа и покачнулся. А в следующее мгновение упал.

Он все-таки оказался перед ней на коленях, не в силах стоять на ногах. И только тогда Полина увидела на его футболке кровь, стекающую на паркет.

Степу ранили.

***

Меркурий отвез меня к Ярославу – не знаю почему, но мне казалось, что с ним что-то случилось. Ожившая Полина могла вернуться к тому, от любви к которому сходила с ума, и сделать с ним что-нибудь. Она ведь не в себе, да и чувствует себя безнаказанно, думая, раз она ведьма, то ей все можно. Однако когда я приехала к Зарецкому, то встретила его около дома – он шел с прогулки вместе с псом, который узнал меня и, обнюхав, потребовал, чтобы я погладила его. Телефон Ярочка с собой не взял. Видите ли, забыл. Так и хотелось сказать ему: «А голову ты свою не забыл?» – но я сдержалась.