Волшебные истории

— Ну вот, опять думать, — принцесса вздохнула и снова забралась в кресло. — Хорошо, дядюшка. Я тебя очень люблю и поэтому прикажу ему подождать.

— Да, моя девочка. Только тебе нужно ему предложить подождать, ни в коем случае не приказывать.

— Это почему же?! — воскликнула девочка, и огонь синих сапфиров сверкнул с огнем синих глаз. — Я принцесса! Я даже королева, ведь ты говорил, дядюшка? Почему я не могу приказать?!

— Моя милая, — дядюшка тоже вздохнул. — Давай поговорим об этом потом и не здесь. Да и вообще, мы об этом сколько раз уже говорили.

— Да, и что, опять, что ли? Не хочу, не хочу, не хочу разговаривать! Хочу приказывать! А то какой толк королевой быть?

— Хорошо, — кивнул дядюшка. — Прикажи ему подождать неделю.

— Скажи им, — засверкала принцесса сапфирами, оборачиваясь к переводчику, — что я приказываю подождать неделю.

Переводчик протараторил по-восточному. Послы переглянулись и покивали.

— А ты ему правду сказал? — принцесса обеспокоенно заерзала в кресле. — Ты сказал, что я так приказываю?

— Нет, — засопел переводчик. — Я просто сказал, что мы должны изучить документы.

— И не сказал, что я приказываю?! Опять обманули! — принцесса застучала кулачками по подлокотникам кресла. — Дядюшка! Почему? Почему вы опять меня обманули?! Ты же ведь согласился! Не надо было соглашаться тогда!

Дядюшка, который с самого начала опасался, что сегодняшний случай не обойдется без жертв, только сказал:

— Девочка, мы все-таки с тобой поговорим... Потом.

— Опять потом, опять говорить! Не хочу говорить, не хочу. Надоело!

Принцесса спрыгнула с кресла, топнула и повернулась, чтобы умчаться.

— Ты куда, моя девочка? — спросил дядюшка кротко.

— Скажи им, что я ухожу и буду учить их дурацкий язык. Когда выучу, пусть приходят, я сама все расскажу, правду. А вы все — и ты, дядюшка, тоже — гадкие, гадкие, гадкие обманщики!

И принцесса умчалась.

Воцарилось молчание. Послы с тревогой ожидали официального разъяснения.

— Что говорить? — спросил переводчик невозмутимо.

— Правду, — дядюшка с грустной улыбкой обернулся к послам.

— Ладно, — согласился переводчик, подумав. — Скажу так. Королева Тар-Агне удалилась в библиотеку, где будет учить их язык, чтобы иметь возможность разговаривать напрямую. И что я отправляюсь на пенсию.

Он затараторил.

* * *

Вслед за этим произошла возмутительная история. Подбегая к опочивальне, принцесса со всего лету треснулась лбом о дверной косяк. Грохот раздался такой, что стражники у дверей сначала даже бросились врассыпную. Корона слетела на пол и, сверкая синим огнем, прозвенела по холодным плитам. Принцесса влетела в опочивальню и кинулась на кровать, растирая ушибленный лоб.

— Ой-ой-ой! — стонала она, врываясь в подушки. — Ой, как больно! Ой, как ужасно! Дядюшка! Нянюшка! Лучше бы я осталась в Приемной! Нет, я правильно сделала, правильно, правильно... Ой, как больно... Ой, как ужасно... Дядюшка! Нянюшка! Ой-ой-ой!

Искры в глазах не гасли, звон в ушах не стихал, голова гудела, как колокол над воротами Замка.

Прибежала нянюшка. Послали за дядюшкой и за лекарем. Дядюшка молча осмотрел шишку и отошел в угол, в расстройстве оглядывая сцену трагедии. Лекарь предложил массу современных средств, но нянюшка принесла пузырек с вонючей мазью, которой всегда спасала непоседливую принцессу от ушибов и ссадин. Тар-Агне была раздета и уложена на кровать. Шишка была обработана мазью. Дядюшке и переживающим стражникам было предложено удалиться. Лекарь остался с нянюшкой, дежурить у изголовья кровати. Девочка, с примочкой на голове, кряхтела, стонала, хныкала, вздыхала и плакала.

По Замку пронесся слух: принцесса расшибла голову и скоро умрет. В опочивальню прибежал поваренок: требовались разъяснения, как поступать с обедом, который уже ароматно дымился на кухне. Получив нужные распоряжения («Корочку хлеба... И полчашечки шоколада... Если я не умру»), поваренок умчался обратно, и старый повар вздохнул с облегчением. Обед был подан как требовалось. (Правда, не обошлось без тарелки овощного супа и пучка зелени, которую старик всегда покупал лично, в секретном месте.)

Когда дядюшка решился заглянуть в опочивальню, принцессы там не было: ее увели в каминную, где она заканчивала обедать. Нянюшка, лекарь и повар стояли рядом и с благоговением наблюдали, как принцесса доедает ароматный суп и догрызает пахучие зеленые хвостики. На голове у нее торчала примочка, из-за которой прическу пришлось распустить, и волосы свободно падали по плечам.

Настало время менять примочку. Принцессу пересадили ближе к пылающему очагу. Она завертелась, пытаясь увернуться от нянюшки, которая накладывала примочку. Лоханка с примочкой стояла рядом, на специальном столике (принесенном по распоряжению лекаря). Нянюшка — пухлая, в чепчике, в переднике, в многочисленных юбках — суетилась вокруг несчастной.

— Ой-ой-ой, нянюшка! Ведь оно щиплется! — ныла Тар-Агне. — Ой-ой-ой, ведь оно щиплется, щиплется, щиплется!

— Тар-Агне! — нянюшка рассердилась. — Сядь смирно и не верти головой. Схлопотала увечье, а лечиться за тебя будет дядюшка? Повернись и не дергайся.