Волшебные истории для взрослых мальчиков и девочек

Теперь ему хотелось сложить из своих камешков нечто иное, но фигурки сами не приходили ему в голову – он мог их придумать, только когда смотрел на солнечный свет через крылья Бабочки. Так прошла весна, наступило лето. Бабочка радовалась, что Дракон уже мог собирать разные фигурки из своих камешков. Когда у него это получалось, он не дрессировал Бурундука, выпускал его из клетки и разрешал поиграть и понежиться на солнышке. Когда же Дракона вновь увлекал процесс строительства, он заигрывался с камешками, забывая и о Бабочке, и о великолепных узорах на ее крыльях, тогда животные и причудливые замки снова становились пирамидками.

В такие моменты он начинал злиться, плевался огнем, отчего Бурундук от страха прятался под камни, а Бабочке приходилось улетать, чтобы не ожечь крылья.

Драконы в этих краях жили очень долго, поэтому время для него текло очень медленно, он знал, что восемьсот, а может и тысяча лет у него впереди, он никуда не спешил. Он думал, что все это время он будет смотреть на солнечный свет через крылья Бабочки и видеть причудливые узоры и новые картинки, ему очень нравилось это волшебное состояние, он забывал о своем распорядке.

Однажды осенним днем он вылез из своей пещеры на поляну, чтобы насладиться последними теплыми лучами солнца и поиграть со своими любимые камешками.

Он складывал из камней пирамидки в определенном порядке, по настроению, одни поближе, другие подальше, повыше, другие пониже, ждал, когда прилетит Бабочка, чтобы посмотреть на солнечный свет через ее крылья. Вновь узоры в его голове складывались сами собой в удивительные замки, животных, звезды, деревья, далекие планеты, яростные штормы, морские бризы, капли утренней росы, аромат земляники, шепот цветов на лугу, свет и тьму.

В этих краях Бабочки живут одно лето. Свое драгоценное лето Бабочка провела с Драконом, но у нее так и не получилось показать ему свой бескрайний огромный светлый и разноцветный мир.

Тысячу лет он складывает из камней пирамидки в определенном порядке, они образуют систему, в которой он хочет умереть, но не может, ведь в этих краях Драконы и камни живут очень долго, а Бабочки и Бурундуки – нет.

Рыжая Белка

Маленькие цепкие лапки cхватили самый большой орех, острые зубы моментально раскусили его, и вкусный плод отправился в защечный мешок, потом следующий орех, самый большой … и так снова и снова.

Надо делать припасы. Зима уже скоро.

Белка, как молния, вскочила на старую ель, где было ее гнездо. «Надо торопиться», – подгонял Белку ее беспокойный разум. «Вдруг мне не хватит пищи? Вдруг кто-нибудь найдет мою кладовочку в лесу? Вдруг закончатся самые крупные орехи? А вдруг, а вдруг?..» – вторило эхо в голове у Белки.

Звук от тревожных мыслей становился настолько громким, что кровь начинала давить изнутри и отдавать глухим стуком в голову, глаза, уши. Становилось невыносимо жарко.

Нарастающее эхо в ушах заставляло Белку скакать еще быстрее, хватать и тащить. Вот уже кладовочка полна, и еще одна, а глухой звук в голове, глазах, ушах все громче и громче.

Жизнь шла своим чередом: закат сменялся рассветом, дождь – радугой. Только глухое эхо неизменно становилось все громче: «Надо быстрее, больше, еще больше, прямо сейчас……» И Белка ускорялась.

В одну секунду рыжий хвост, который бесконечно подруливал и помогал Белке во всех ее метаниях и исканиях, вытянулся, замер и стих. Белка рухнула без сил, как будто невидимая веревка сковала все ее тело и заставила лежать неподвижно.

Она могла все видеть и слышать, чувствовать все запахи леса, движение ветерка, ласковое прикосновение солнечных лучей к шубке. И все… И все… Ни бегать, ни скакать, ни хватать, ни тащить, только лежать. Она не могла пошевелиться, как ни старалась, от бессилия из рыжих глаз покатились Белкины слезы.

Одна Саламандра, пробегая мимо, приостановилась и с тревогой посмотрела на нее. Белка не шевелилась. Тогда она залезла ей на грудь и заглянула в открытые глаза.

Солнечный свет, попадая на оболочку глаза, делал глаза Белки необыкновенно янтарного цвета, и они становились бескрайними, как космос, как будто вся Вселенная, живая и подвижная, смотрела на Саламандру, одновременно моргала и плакала горькими слезами.

Лапки Самамандры сами потянулись к мордочке Белки и коснулись пушистых щек.

Когда Саламандра смотрела в янтарные от света глаза Белки, она видела, кроме Вселенной, и другие фигуры, которые по размерам были больше, чем планеты.

Самой большой фигурой был Белкин Страх, он раздувался, как самые большие орехи, при вдохе, при выдохе становился меньше и превращался в маленького мокрого бельчонка, как тот, что испугался грозы в детстве. Это он заставлял Белку бежать быстрее, дышать чаще, чтобы раздуваться и заслонять собой все миры. Страх из Белкиных глаз со страхом посматривал на Саламандру, он тоже боялся, боялся, что его, такого маленького и мокрого, не полюбят, не примут в семью.