Волшебные истории. Завещание старого монаха

В ее доме оказались деревянные, но как будто кружевные сквозные двери, а за ними был сад, потом опять цветы, колонны, башня, увитая листьями, потом солнечная поляна и замок: разноцветные стеклянные стены, мраморные ворота, фонтан в центре, заросли цветов как облака…

И тут пролетела розовая птичка (Мишка на руках насторожился, встопорщился, а птичка сказала: «Как раз!» – и закачалась на ветке цветущего дерева, словно нарочно, очень близко), потом их посадили за стол (Миша сел на отдельное сиденье, довольно высокое, как для маленьких, и со специальным лоточком).

Вдруг Миша сказал:

– Я не люблю цветы. Я их не ем.

– А вы попробуйте, Мельхиор, – засмеялась Сирень. Кузе дали на тарелке тоже какие-то цветы. Он сидел, опустив голову, и боялся взглянуть на хозяйку.

– Ешь, ребенок, тебе надо набраться сил, – прозвучал вдруг нежный голосок.

На тарелке танцевала маленькая девочка. Еще новости!

Девочка взяла в руки цветок, белый и блестящий, и поднесла прямо ко рту Кузи.

– Ам, – сказала вдруг она крикливым голосом бабушки. От неожиданности Кузя открыл рот, а когда закрыл, то пришлось что-то жевать, сладкое и вкусное. Мороженое, вот что! Но не ледяное, а прохладное.

У Мельхиора на лоточке тоже работал какой-то малюсенький мальчик, и Мельхиор принимал от него на вилке полные охапки мелких цветочков, жевал и облизывался.

– Ну как тебе жареное мясо? – поинтересовался Мельхиор у Кузи.

Кузя постеснялся ответить, что у него мороженое:

– Ничего.

– Как баба Лена приготовила, – заметил Мельхиор. – Как дома.

Они так долго ели, причем мороженое у Кузи все время было разного вкуса, в конце даже с шоколадками, мелкими орешками и чем-то воздушным и хрустящим.

– Вкусно? – спросил Мельхиор. – Волшебная жареная рыбка!

– Да.

– Мм. А курочка! – сладко пропел Мельхиор, принимая последние цветочки. – Я в упоении!

После обеда над Мишкой заплясали две розовые птички со словами «Ну Мельхиор, ну пойдем» и стали манить на диван.

Мельхиор вздыбился было при виде птичек, закрутил хвостом, но потом быстро смягчился, сказал «куда это вы меня», потом сказал, как бы оправдываясь, «совершенно неохота жрать» и оказался на низком, мягком диване. Там он потоптался, выделывая круги, и вдруг заговорил:

– Баба Лена, вы прелесть. Спасибо за обед. Разрешите улечься к вам на ручки.

Что-то ему все время не то казалось. То рыбка, то баба Лена.

Что касается Кузи, то он от этого так затосковал по бабушке, что чуть не заплакал.

– Кузя, – сказала Сирень, – посмотри.