Волшебные камни Курага

Он поднял свой посох. В эту ночь Камень был закреплен на кольце прядью, волос Илльяны, заплетенных в тонкую аккуратную косичку. Эремиус передвинул серебряное кольцо с Камнем к середине посоха, что сообщало ему дополнительные (и весьма немалые!) силы, и приступил к заклинанию, которое было по-настоящему серьезным.

Он быстро прочел инвокацию и принялся перечислять имена атлантийских магов и оккультистов - имена, непостижимым образом пережившие не только своих обладателей, но и саму их цивилизацию, ушедшую на дно морское за несколько тысяч лет до того, как туранские княжества объединились в единое государство. Покончив с этой частью заклинания, Эремиус приступил к призыванию атлантийских божеств и демонов, которых в древней Атлантиде было ничуть не меньше, чем магов.

Процедура заклинания была столь длительной и мучительной совсем не случайно: Эремиусу приходилось перечислять все эти имена лишь для того, чтобы среди всех прочих было названо и имя того человека, или того начала, или той силы, которые и породили на свет Камни Курага. Будь это имя известно ему, и заклинание обратилось бы в простое его произнесение. Но, увы, на это он не смел и надеяться...

"ХЬЯР, ЭСПОРН, БОККЕР."

Заклинание состояло из нескольких десятков имен, произносить которые следовало при одновременном покачивании посоха из стороны в сторону. Камень Курага летал во тьме, походя на самоцветный волшебный маятник, оставлявший за собой призрачный зеленоватый след.

"БАККЕР, АЙДАС, ГЕЗИС, ЭЙРГАЛФ."

Эйргалф, разумеется, не имел к Атлантиде никакого отношения, однако тоже играл определенную роль в истории Сокровища. Именно он был тем ванирским вождем, к которому и лопали оба Камня Курага. Сокровище ослепило его своим блеском, сулившим власть над миром, и тем самым сгубило его ибо не с его, Эйргалфа, силами возможно было подступиться к нему.

Следующим после Эйргалфа обладателем Сокровища стал именно он Великий Мастер Эремиус.

Зеленоватый след, оставляемый раскачивающимся посохом, внезапно распался на два гигантских овала, два огромных изумрудных глаза...

Стоило Боре покинуть дом Иврама, как он увидел прямо перед собой два чудовищных изумрудных глаза. Глаза эти смотрели на него.

Первой реакцией мальчика было бежать, предоставив жителей обреченной деревни, лежавшей далеко внизу, собственной их судьбе. Он было дернулся, но тут же совпадал с собой и замер. Что скажут о нем люди? Как он сможет после этого жить?

Наверное, только сейчас Бора начал понимать, что такое смелость. Прежде она казалась ему отсутствием страха, свободой от страха. Прошло сколько-то времени, и он решил, что точнее было бы назвать ее тем, что позволяет преодолеть страх, изгнать его. И лишь теперь ему открылось истинное ее значение - подлинной смелостью можно было назвать лишь способность поступать определенным образом вопреки страху, невзирая на страх, который при этом становился серьезным противником, а не пустяком, от которого можно было отмахнуться.

Мальчик шагнул на первую из четырех ступеней; вырезанных Иврамом на тропе, ведшей в деревню. Глаза изменили свое положение, но взгляд их был так же устремлен прямо на него. Мальчику стало казаться, что они манят его куда-то вниз.

Теперь он не бежал лишь потому, что ноги перестали слушаться его. Больше всего он походил на кролика, неверным шагом идущего прямо в пасть удаву. Логовище этого удава находилось где-то на дне ущелья.

За спиной Боры раздались негромкие шаги. В воздухе появилось что-то едкое, остротой своей походящее на перец. Мальчик почувствовал жжение в горле и резь в глазах. Он остановился и, громко чихнув, принялся тереть глаза кулаками.

- Прочихайся хорошенько, Бора! - услышал мальчик голос Иврама. - Если понадобится, я повторю все еще раз.

Бора хотел было что-то ответить своему спасителю, но вместо этого разразился слезами и чохом. Когда Бора наконец пришел в себя, оказалось, что он вновь способен управлять своим телом, своими чувствами и своей волей.

- Что это ты со мною сделал, Иврам? - спросил он и тут же закашлялся.

- Ничего особенного. Я посыпал тебя Заянской Морилкой, - едва ли не отеческим голосом ответил мальчику Иврам. - Чары Взора Хахара голой волей одолеть сложно, и потому в свое время умные люди изобрели средство против них. Как ты, наверное, понимаешь, я говорю о Морилке. Посыпаешь этой самой Морилкой зачарованного или самого себя - если чары направлены против тебя, - и через несколько минут от них и следа не остается! Если же власть этих чар была нарушена хотя бы единожды, человек освобождается от них раз и навсегда.

- Как я благодарен тебе, Иврам! - воскликнул Бора. Даже в самых кошмарных своих виденьях ему не приводилось испытывать ничего более ужасного. - Но скажи мне, как мы можем помочь нашим людям? Ведь мы должны предупредить их об опасности прежде, чем демоны нападут на деревню.

- Если им понадобится Морилка, то у меня ее много. Я стал заготавливать ее с тех самых пор, как ты поведал мне о демонах.

- Так чего же мы ждем? Дай ее мне, и я пойду к людям!

- Имей терпение, мой мальчик!