Волшебные крылья

Когда поезд уже подъезжал к Лондону, Мина постаралась взять себя в руки и сказала себе, что она больше не ребенок, за которого выдавала себя в Вент Роял, а вполне самостоятельная девушка, а посему и должна вести себя так, как ведут себя взрослые люди. С помощью такого самовнушения она убедила себя не беспокоиться о будущем и не волноваться.

По прибытии на станцию Мина подозвала носильщика и, наняв экипаж, переехала на другой вокзал, где села на поезд до Линкольншира.

Впрочем, у нее заметно поубавилось бы уверенности, если б только она поняла, что главная причина, по которой ей все так легко удавалось, заключалась в том, что она была слишком молода и прелестна и это вызывало к ней благодушное отношение.

Носильщики смотрели на нее с отеческой заботой, извозчик наемного экипажа позаботился о том, чтобы подвезти ее как раз туда, где стоял поезд нужного ей направления, и помог найти носильщика, а кондуктор поезда, отправлявшегося из Лондона, заботливо проследил, чтобы она удобно разместилась в купе, прежде чем дал сигнал к отправлению.

Впрочем, несмотря на такое участие и помощь со стороны окружающих, это было весьма трудное и долгое путешествие, так как ей пришлось еще раз пересаживаться на поезд, который уже подвез Мину к ближайшей от ее дома железнодорожной станции.

Здесь она спросила про почтальона Тома Пирсона, который, как она знала, развозит посылки и мог бы подвезти ее до дома. Ей сказали, что он заезжает на станцию ежедневно, как раз примерно в это время.

Чувствуя, что судьба явно к ней благоволит, Мина некоторое время провела в ожидании, и когда он приехал, то с радостью взялся подвезти девушку вместе с ее вещами оставшиеся пять миль до родного дома.

Мина надеялась, что поскольку Том был прекрасно осведомлен о всех делах, происходящих в деревне, то сможет сказать ей, кому из местных жителей ее дядя поручил присматривать за домом и отдал ключи. Ее надежды были не напрасны.

— Да это ж миссис Бригс, мисс Мина, — сразу же сказал Том. — Небось вы ее помните?

— Да, конечно, я прекрасно помню миссис Бригс, — обрадованно воскликнула девушка. — Она очень любила моих родителей, поэтому, уверена, позволит мне побыть дома, пока я не найду себе какую-нибудь работу.

— Я уж слыхал, что вам осталось не так-то много денег после смерти вашего родителя, — посочувствовал Том. — Это неправильно. Ваш батюшка был такой достойный джентльмен!

Мина почувствовала, как ей становится теплее от его искреннего сочувствия, а Том все говорил и говорил о ее родителях. Его усталые лошадки бодро бежали по пыльной дороге, чуя, что впереди их ждут удобные стойла и мера овса.

Когда они наконец доехали до Манор-хауза, Том сказал ей:

— Я высажу вас прямо у передней двери и выгружу ваш сундук, а затем заеду к миссис Бригс и передам ей, что вы приехали. Вам незачем ехать со мной.

— Спасибо большое за вашу доброту, Том, — растроганно сказала Мина.

Девушка поднялась по ступеням к закрытой двери своего дома, чувствуя себя очень несчастной и усталой. Она выглядела такой маленькой и одинокой на пороге родного дома, где ее никто не ждал, что почтальон постеснялся брать с нее плату за проезд.

— Приберегите свои денежки, мисс, — пробормотал он. — Они вам еще ох как пригодятся.

Том уехал, а Мина сидела на своем сундуке, опустошенная и измученная от усталости и горя. Однако когда вдалеке стих стук колес, она огляделась, и внезапное ощущение радости от встречи с родным домом помогло ей преодолеть мрачные мысли. Мина даже немного воспряла духом. И тут же мысли ее вновь унеслись к маркизу.

Вместо своего небольшого, скромного дома, потрепанного непогодой и ветрами, дующими с болот, с облупившейся краской на дверях, она видела перед собой величественное прекрасное здание, окруженное парком.

Вент Роял. Окна блистают золотом в последних лучах заката. Трепещет на ветру штандарт маркиза. И в небе парят белые голуби, летящие над цветущими лугами к себе домой.

«Птицы Афродиты, — подумала Мина, — птицы моей несбывшейся любви!»

И снова она почувствовала вкус поцелуя, тепло его губ на своих губах, и ее душа рванулось назад, к нему, готовая лететь на этих белых крыльях, крыльях любви.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Маркиз направлялся в Уайт-клаб, будучи в прескверном расположении духа.

Он провел очень неприятное, беспокойное утро, пытаясь добиться хоть какого-то вразумительного ответа от старых слуг в Лидфорд-хаузе. В конце концов он решил, что они выжили из ума, так как не смогли ответить ни на один его вполне простой вопрос.

Слуги не могли точно вспомнить, когда в последний раз видели мисс Кристин; они не знали, покинула ли она школу; они полагали, что секретарь лорда Лидфорда находится в отпуске и у него ничего нельзя уточнить; они не могли припомнить имена слуг, которые уехали в деревню; они не знали, где сейчас может быть мисс Кристин.