Волшебные сказки

И однажды в тихую лунную ночь поднялся он на крепостную стену, на ту самую стену, с которой Боровика в реку сбросили, и послышалось ему, будто бы тот из глубины водопада его окликивает, к себе зовет. Дивится царь. "Как же это? - думает. - Нешто жив старик?" Тут он на потайную лестницу пошел, что к самой реке, к водопаду вела. Спустился вниз, к основанию скалы, а там вода ревет, гудит, да так, что уши закладывает Сквозь шум воды тоненький, ехидный голосок Боровика пробивается.

- Обманул ты меня, премудрый повелитель. Обещался на хлебе да на воде держать. Воды-то у меня здесь предостаточно, а вот хлеба который день нет...

Замер царь, ушам своим не верит, а Боровик свое гнет:

- Ты самолично на дно речное ко мне явись да хлеба принеси, а уж я-то в долгу не останусь - доченьку твою тревожить не буду. Ни единой змеи, даже самой маленькой змейки к ней не подошлю.

Тут царь словно очнулся, вверх по ступеням поспешил, скорее в пекарню дворцовую. Взял каравай хлеба побольше, обратно поторапливается. Спустился вниз, перекрестился, на ревущий поток воды еще раз глянул, в темную бездну водопада взор безумный устремил, того и гляди с караваем в руках туда бросится. Но тут голос Боровика снова раздался.

- Одумайся, - говорит Боровик, - понапрасну себя не губи. О доченьке подумай, каково ей без отца будет.

Оторопел государь, взглядом вокруг порыскал да прямо напротив себя, за водопадом врага своего разглядел. Вот он на камешке сидит да пальчиком, как и прежде, грозит.

- Как же это? - кричит царь - Как же уцелел ты?

- Это уж мое дело, - отвечает старец. - А тебе, премудрый повелитель, одно лишь скажу: живи, но только помни этот урок!

Тут Боровик встал да в сторону леса ушел.

Царь же в покои свои возвратился, но жить в крепости более не смог. То ли страх перед Боровиком, то ли обида, то ли совесть его мучила трудно сказать, - но уехал он в другие края. Покинули люди крепость, и пришла она в запустение.

Вот и конец истории. Прошло много-много лет. Но по-прежнему шумит на реке водопад, и руины крепости высятся на скале, и голубеют над ними цветочки вьюнка.

И где-то на дне речном меж камней покоится старая ржавая клеть, и где-то в чащобе, у основания могучей ели, от которой теперь остался лишь большой трухлявый пень, лежит железный мешок колдовской.

КАК ВОЕВОДА СВОИМ УМОМ ЗАЖИЛ

Давным-давно жил на окраине Руси воевода.

Жил не тужил, воеводством своим правил. Был он вдов, но по причине преклонных лет своих о новой женитьбе даже и не думал. Да, не думал, но лишь до той самой поры, пока не повстречалась ему Настенька, красная девица, дочка купеческая.

Повстречалась в Пасху на ярмарке, среди праздничного гомона и веселья. "Христос воскресе", - всего-то сказала Настенька, с этими словами воеводу обняла, расцеловала и дальше пошла. А он стоит как вкопанный, словно к посоху своему прирос, молчит, вслед девице глазищи из-под бровей таращит. Люди глядят, украдкой посмеиваются, меж собой шушукаются: "Разобрало, мол, старика-то, того и гляди за молодушкой бегом припустится".

Но вот постоял он, постоял да домой воротился, к делам своим государственным. А дело-то на ум нейдет! В голове-то Настенька, словно заноза какая засела. Как ни крути, за что ни возьмись, а все щечки ее бархатные вспоминаются, все поцелуи ее покоя не дают.

День прошел, другой, третий, а воевода сам не свой, места себе не находит: не ест, не спит, лишь о Настеньке думает. Думал-думал, да так ничего толком и не придумал, а потому решил с хитрецом одним посоветоваться. Хитрец этот, а звали его Филимоном, на службе у воеводы состоял, и ни много ни мало, а предводителем городской стражи. Был он услужлив да льстив, во всех делах воеводе угождал, потому и ходил у него в любимчиках.

Ну так вот, позвал его воевода и спрашивает:

- Вот ведь дело-то какое, Филимонушка. Прямо и не знаю, как быть. Полюбилась мне дочка купеческая. Молода, пригожа, одно загляденье, да и только! Ее бы в жены взять, да только возрастто у меня, вроде, не больно молодецкий...

Филимон слушает, а сам думает: "Ох ты, батюшки! Стар, а все туда же! Нет, чтобы в зеркало на себя глянуть, так он совета какого-то спрашивает". Тут он вздохнул тяжко, макушку свою поскреб, ладонь ко лбу приложил, вроде как задумался, а потом и отвечает:

- Коли полюбилась девица, так отчего бы и в жены ее не взять? Возраст тому не помеха! Да и ейто, по правде говоря, такой жених, поди, и не снился. И богат, и знатен, у самого царя-батюшки в чести.

Разулыбался воевода, обрадовался, любимчика своего за мудрый совет благодарит, на чарочку приглашает. Сам чарку-друтую выпил, захмелел да на покой отправился.