Волшебные сказки Китая

Ничего не ответила бедная мать. Поспешила она к воротам, отдала монаху картину, а сыну ничего не сказала: пусть лучше забудет Чжу-цзы свою красавицу.

Воротился юноша с поля домой, видит – нет на стене картины с прекрасной девой, один гвоздик остался. Бросился он к матери. И рассказала она сыну про монаха-даоса, который предсказал им горе да беду, если она не отдаст ему картины. Нечего и говорить, как закручинился юноша. Лёг он на кан, пролежал до самого утра, захотел встать – не может: тяжёлый недуг его одолел. Каких только лекарей не призывала мать! Каких только снадобий не давала сыну! Всё напрасно. День ото дня слабел юноша, и мать видела, что смерть уже совсем близко. Села она к сыну на кан, заплакала и говорит:

– Чжу-цзы, Чжу-цзы, сыночек мой единственный, никогда я ничего не делала против твоей воли. Пусть будет так, как ты хочешь. Вижу я, ты умираешь от любви.

Отвечает ей сын:

– Не стану тебя обманывать. Мне бы только разочек на неё взглянуть, вся моя хворь мигом бы прошла.

Сказал так Чжу-цзы, и из глаз у него слёзы закапали. Говорит ему мать:

– Эх, Чжу-цзы, я и сама теперь поняла, что не надо было монаху картину отдавать. А сейчас послушай, что я тебе скажу. Сняла я тогда со стены картину, свернула её и пошла отдавать даосу, вдруг слышу – будто кто-то тяжело вздохнул, а потом дева чуть не плача говорит мне: «Скажи сыну, что я в дальних краях. Если он любит меня, пусть идёт в страну Сию. Буду ждать Чжу-цзы весь век, пока не дождусь». Не хотела я тебе про то сказывать, думала, забудешь ты её, да, видно, не бывать тому. Только где эта страна Сию, никто не знает, да и болен ты сейчас.

Но в сердце Чжу-цзы уже загорелась надежда. С каждым днём ему становилось всё лучше и лучше.

И вот однажды мать положила в холщовый мешочек все деньги, которые они выручили от продажи шелков и атласа. Чжу-цзы вывел за ворота коня, вскочил на него, взял мешочек с деньгами, махнул матери на прощание рукой и поскакал на запад.

Много ли, мало ли дней прошло – трудно сказать, только все деньги, что были в полотняном мешочке, Чжу-цзы истратил, даже коня давно продал, чтоб за еду да за ночлег платить, а страну Сию всё не видать да не видать. Пришлось Чжу-цзы на подённую работу наняться. Заработал он немного денег и снова в путь отправился.

Много дней шёл юноша. Притомится, про деву вспомнит – и опять идёт, будто силы в нём прибавилось. Всё реже попадались юноше деревни, часто приходилось ночевать в поле.

Однажды он за весь день так и не встретил ни одного селения. Во рту у него не было ни капли воды, ни одной рисинки. А ночевать снова пришлось под открытым небом. Проснулся он на следующее утро, вдруг видит – поблизости небольшой овражек. Обрадовался Чжу-цзы, побежал к овражку, смотрит – воды там нет, ручей давно пересох. Пошёл юноша вдоль оврага, и вдруг заметил небольшую ямку, в ямке – вода. Спустился юноша вниз, присел на корточки и только хотел напиться, как вдруг откуда ни возьмись – маленькая чёрная рыбка. Посмотрел на неё Чжу-цзы и говорит:

– Рыбка, рыбка! Выпью я эту воду – ты и часу не проживёшь; не выпью – сам умру от жажды. Но двух дней не пройдёт – ты всё равно умрёшь, потому что вода эта высохнет. Как же мне быть?

Думал, думал юноша и надумал. Взял платок, смочил водой, завернул в него рыбку, что осталось на дне, выпил и пошёл дальше.

Много ли он прошёл, мало ли, про то я не знаю, только солнце уже стало клониться к западу. Вдруг видит Чжу-цзы – река перед ним широкая с севера на юг течёт. Глубины такой, что, сколько ни смотри, дна не увидишь. Пригорюнился Чжу-цзы, сел на берегу, не знает, что делать. Вдруг вспомнил о рыбке и говорит:

– Не знаю, что сам буду делать, а ты, рыбка, плыви себе на здоровье!

Сказал так юноша и выпустил рыбку на волю. Рыбка только чешуёй блеснула на солнце и тотчас исчезла. Поглядел юноша направо, поглядел налево: нет реке конца, словно в небо она вливается. И лодки нигде не видно. Как же перебраться на другой берег? Неужели он никогда больше не увидит своей возлюбленной? Опустил юноша голову и пошёл прочь.

Идёт, идёт, вдруг слышит – кто-то его окликнул:

– Чжу-цзы!

Оглянулся – нет никого. Померещилось, верно, думает юноша, кто это мог звать его здесь по имени? И вдруг опять слышит:

– Чжу-цзы, Чжу-цзы, погоди!

Оглянулся Чжу-цзы и на этот раз увидел юношу высокого роста, одетого в чёрное. Спрашивает юноша:

– Хочешь на тот берег перебраться? Отвечает Чжу-цзы:

– Хочу, да не знаю как. Говорит ему юноша:

– Твоей беде я могу помочь, мигом мост выстрою.

Сказал так юноша, обломил ивовый прутик, в реку бросил. В тот же миг прутик узеньким мосточком обернулся. Так обрадовался Чжу-цзы, что забыл поблагодарить юношу, побежал по мостику, а когда ступил на берег и оглянулся, ни моста, ни юноши уже не было. Только маленькая чёрная рыбка весело плескалась в воде.

Пошёл Чжу-цзы дальше. Поднялся на гору, смотрит – внизу, в долине, небольшая деревушка. На северном её краю двухэтажный дом высится, в воротах старый монах-даос стоит. Видит Чжу-цзы, что солнце совсем уже низко, и решил на ночлег попроситься.