Волшебные сказки Туркмении

Затрубили в трубы глашатаи-карнайчи, объявляя людям волю гордой красавицы, и молодые бесстрашные джигиты стали стекаться со всей страны к столице царства, где на площади перед дворцом падишаха возвышался стройный, как пальма, и гладкий, как слоновая кость, минарет главной мечети.

Отважные на могучих конях пытались доскочить до вершины башни, но падали вниз и разбивались насмерть, так и не достав серебряной тюбетейки. Осторожные упорно карабкались вверх по гладким стенам, но и осторожных постигала та же участь. А злая царевна смотрела из окна своей спальни и смеялась. Ни жалость, ни участие ни разу не постучались в её злое сердце. И так было каждый день.

Ни в стране падишаха, ни в соседних странах не было дома, где не оплакивали бы гибель сына, брата или племянника. Скоро весть о серебряной тюбетейке дошла и до того аула, где жил со своим отцом Ярты-гулок. Конечно, самые лучшие юноши тоже захотели показать свою удаль. Они стали собираться в дорогу. Напрасно плакали матери и сёстры, напрасно они умоляли юношей остаться дома. Отважные джигиты молча продолжали седлать своих коней. Тогда прибежал Ярты-гулок и стал кричать:

– Эй, джигиты, слава и честь аула! Я думал, что вы мудрее мудрых, а вы не можете отличить овцы от шакала! Не верьте этой злючке. Она хочет извести всех вас!

Но молодость и благоразумие не живут в одном доме. Юноши сели на своих коней и ускакали. Только пыль столбом поднялась в пустыне.

Ярты посмотрел им вслед и сказал своей матери:

– Апа-джан, мне не нужна красавица, но я поеду в город и попробую снять с минарета серебряную тюбетейку дочери падишаха. Разве не должен я выручить таких отважных джигитов, как наши парни?

Так сказал Ярты и стал седлать своего старого ишака. Мать заплакала и принялась уговаривать сына не ездить ко двору падишаха. Она сказала:

– Не пущу я тебя, дорогой сыночек, подобный бутону мака, лепестку гвоздики и золотому семечку яблока. И тебя погубит злая красавица. И для тебя, малыш, не найдётся жалости в её каменном сердце.

Отец стонал и просил:

– Образумься, Ярты! Ты опозоришь мою седую бороду и погибнешь сам. Не тебе, маленькому, словно муравей, совершить подвиг, который не по силам и прославленным пехлеванам.

Проворный Ярты обнял отца и мать и ответил им:

– Не плачьте! Где не пройдёт верблюд, без труда проскочит маленькая мышка.

Он подпоясал свой праздничный халат пёстрым кушаком, сел на осла и уехал.

Долго, ой долго, ехал Ярты по пескам пустыни, подгоняя неторопливого ишака. Наконец он увидел город. Это была столица старого падишаха. Над высокими городскими стенами развевались зелёные шёлковые знамёна с вышитыми на них драконами, а на угловых башнях-бойницах стояли красавцы карнайчи-великаны и трубили в длинные, в рост человека, трубы-карнаи, созывая охотников потягаться силой и ловкостью за высокую честь стать мужем дочери падишаха.

Они громко трубили и кричали:

– Слушайте, люди! Кто сорвёт с минарета городской мечети серебряную тюбетейку красавицы Хан-Салтан, тот станет её мужем и наследником падишаха – властелином земли и воды, повелителем народов и городов и хозяином дворцов и несметных сокровищ!

Толпы народа спешили к городским воротам. Ярты привязал своего ишака за городской стеной в тени высокого карагача и вместе с толпой поспешил на главную городскую площадь.

Посмотрел Ярты на минарет – высоко, голова кружится. Потрогал он стенку башни – гладкая, не за что зацепиться! Подбежал к двери – нет ли щёлочки, чтобы прошмыгнуть и взобраться наверх по лестнице? Но двери были так плотно забиты листами меди, что не осталось даже маленькой лазейки, а у дверей стояла вооружённая стража. Грустно стало Ярты-гулоку. Он сел посреди площади и задумался, глядя на верхушку башни. Вдруг он увидел стаю голубей. Белые птицы, словно комочки хлопка, кружились над минаретом.

– Эй, Хан-Салтан, злая пери! – воскликнул малыш и даже заплясал от радости. – Теперь ты у меня в руках!

Он порылся в карманах и нашёл там крошки от лепёшки-чурека, которую мать дала ему в дорогу. Он разбросал крошки у подножия минарета, спрятался за каменным порогом и стал ждать. Голуби покружились, покружились вокруг минарета и спустились на землю. С тихим воркованием они принялись подбирать крошки. Тогда Ярты осторожно выполз из засады и стал подбираться к самой большой голубке. Одним прыжком он схватил её за хвост, и голубка забилась у него в руках, а Ярты закричал как только мог громко:

– Эй, эй, кш, кш! Летите голуби выше, несите меня на башню!

Конечно, голуби не поняли слов Ярты-гулока, но они испугались крика, поднялись в воздух и полетели.

Ой, как высоко летел Ярты над столицею падишаха! Он видел сверху дворцы и кривые улицы, видел базары и шумные площади, видел поля, изрезанные арыками, но он не видел минарета мечети. Голуби несли его совсем в другую сторону! Малыш испугался. Руки его ослабели. Из последних сил уцепился он за хвост голубки и зажмурился. Однако и голуби стали уставать. Они повернули к дому и вскоре уселись на резном карнизе минарета. Ярты открыл глаза и обрадовался.