Волшебные стрелы Робин Гуда

Впрочем, ей было не до физиогномистики. Она заторопилась и вывалила ему все разом – об ужасных жильцах, которые оставили ей разоренную, непригодную для существования жилплощадь, о ремонте, об оштукатуренных стенах, о Машке, которой неожиданно свалился на голову брат-пьяница.

Не сказала только о Лапте и реставраторе Владимире Михайловиче, о теткиной шкатулке и о страшном человеке, который явился в мастерскую и требовал неизвестно чего. Спасибо коту Ерофею, отбил ее, а тут и сторож с метлой подоспел. Не то чтобы она хотела что-то скрыть, просто решила не добавлять ненужных подробностей.

– В общем, пока не высохнут стены, мне совершенно негде ночевать, – со смехом закончила она, – так что нельзя ли у тебя перекантоваться пару ночей? А потом стены высохнут, их покрасят, и я съеду. Обещаю тебе, что это ненадолго, всего две ночи. А потом, когда ремонт закончится, такое новоселье устроим!

Нельзя сказать, чтобы ей стало легче после того, как высказала все, однако она перевела дух и выпила воды, поскольку от длинного монолога пересохло в горле.

Вадим слушал ее, не перебивая и не задавая вопросов. Не делал также никаких комментариев типа «Куда же ты смотрела?», «Нужно было жильцов контролировать» и так далее.

Лариса на мгновение отвлеклась, когда пила воду, и не смотрела на своего визави. Поэтому не заметила, как нехорошо блеснули его глаза. Когда же она отставила стакан и взглянула на него, Вадим уже опустил глаза в тарелку.

Помолчали. Он доел свое мясо, у Ларисы же пропал аппетит. Молчание неприлично затягивалось, и Лариса уже собралась повторить свой вопрос. Если не хочет ей помочь, пускай скажет ей об этом прямо. Разумеется, после этого придется ей уйти, что называется, несолоно хлебавши, но так тоже нельзя.

И вот, когда она уже решилась, Вадим вдруг встал.

– Я сейчас вернусь, – сказал он и вышел из зала.

Лариса проводила его глазами. Он шел, твердо ступая и не глядя по сторонам. Она вытянула шею и заметила, что он свернул в сторону двери с силуэтом джентльмена в цилиндре.

Ясно, пошел освежиться. А точнее, решил пройтись, чтобы собраться с мыслями. Не хочет пускать ее ночевать, сразу ведь предупредил, что не любит в своем доме посторонних. Ага, стало быть, в постели она ему не посторонняя, а на ночь остаться ей никак нельзя. Как будто она – первая встречная девица, которую и домой-то впустить опасно. А если впустить, то за ней нужен глаз да глаз, не то сопрет что-нибудь да и исчезнет с горизонта.

Отчего раньше эта мысль не приходила ей в голову? Решила принимать Вадима как есть, потому что он ей нравился. Очень нравился, если честно.

Никогда ничего не требовать, никогда не выяснять отношений, никогда не заявлять на него свои права, никогда не говорить резким приказным тоном. Ровные спокойные отношения. Тогда он привыкнет, что она рядом, и поймет, что лучше ее, Ларисы, ему не найти.

А пока она остерегалась даже говорить о каких-то совместных планах. Да что там, местоимение «мы» лишний раз боялась употребить. Вдруг ему не понравится? Вдруг он решит, что она имеет на него какие-то виды и торопит события? Нет, нужно тщательно следить за своей речью и поступками, чтобы Вадим ничего такого не подумал.

И она держалась. Долго, больше года. И что из этого вышло?

Да ничего, как поняла она сейчас, глядя в каменную спину своего любимого человека. Теперь можно посмотреть правде в глаза и поставить любимого в кавычки.

Вадим закрыл за собой дверь туалета и перевел дух. Теперь можно дать отдых лицу, на котором он сохранял каменное выражение, пока шел по залу. В зеркале над раковиной тотчас отразилась физиономия с выпученными глазами и некрасиво кривящимися губами.

Господи, ну за что ему все это? Отчего это в наше время умный, успешный, достаточно обеспеченный мужчина выступает в роли загнанного зверя? Потому что он объект охоты, охоты постоянной и нечестной. На него охотятся женщины.

Молоденькие девочки из провинции, девицы постарше, которые уже вкусили прелести жизни в большом городе, они твердо знают, чего хотят, и умеют бороться. Женщины в районе тридцати, которые тешат себя иллюзией, что твердо стоят на собственных ногах и способны сосуществовать с мужчиной на равных.

Да кто же вам поверит-то? Кто поверит, что вы и правда не хотите замуж?

У всех у них одна мысль: найти, накинуть лассо, взнуздать, а потом усесться верхом и погонять, погонять, погонять…

Охота ведется долгая и упорная, – с засадами, хитрыми ловушками и обманками. Что там примитивная яма с кольями, присыпанная травой? Или самострел, установленный на тропинке? Или сеть, которая внезапно падает с дерева и опутывает несчастного путника, а потом поднимает его вверх?

Эти алчные ведьмочки изобретательны и терпеливы. Они умеют ловко притворяться невинными созданиями. Усыпят бдительность, а потом – раз! – и берут расслабившегося мужчину тепленьким. Он и оглянуться не успеет, а она уже в белом платье, с кольцом на руке ведет его к алтарю под марш Мендельсона (Вот уж кому вечно гореть в аду за его проклятую музыку!).