Волшебный браслет

«Откуда знает этот старикашка о том, что было утром дома? Ну, предположим, он просто подсмотрел несколько минут назад, как я ворошил муравейник, но дома-то его определенно не было! А мама точно не хотела давать пинцет…» – пронеслось мгновенно в голове Тимки.

– Правильно мама не хотела давать тебе пинцет, правильно, – повторял между тем старикашка на разные лады. – Впрочем, мы его сейчас, кажется, используем для дела!

С этими словами он опустился на пол пещеры и протянул маленькую руку к Тимке. И вдруг рука стала утоньшаться. С ужасом Тимка смотрел, как рука, гибкая, тонкая, как карандаш, превратилась в змейку и проскользнула к нему в карман, обвилась вокруг пинцета и с легкостью вытащила его. Теперь знакомый пинцет держала толстая и короткая рука старикашки. Теперь уж Тимке стало по-настоящему страшно.

«Как бы поскорее выбраться отсюда, от этого непонятного старика?» – снова подумал он.

И старикашка, опять словно прочитав его мысли, подхватил:

– И не думай, что сможешь без моего согласия уйти отсюда! Но об этом немного позже, позже. Сейчас главное – посмотреть, что можно сделать с таким замечательным пинцетом.

Он подбросил пинцет вверх, поймал его, снова бросил, на этот раз в сторону. Но пинцет, вместо того чтобы удариться о стенку пещеры, начал медленно вертеться вокруг старикашки и Тимки, становясь по пути все больше и больше. Вот он уже ростом с человека, вот уже раза в два больше… Вит сделал какой-то жест рукой, и пинцет оказался рядом с ним. Без всякого видимого напряжения Вит направил пинцет, чуть пододвинул его и – чик! – схватил Тимку за правую руку. По телу Тимки пробежала дрожь, он съежился от мгновенной боли и расширенными от ужаса глазами увидел, как его правая рука, которую Вит отщипнул пинцетом, медленно поплыла в сторону.

– Славно! Исправно! – радостно завопил Хранитель Вит и прицелился пинцетом снова.

Тимка опомнился, страх придал ему силу, и он прыгнул что есть мочи в сторону. В следующий миг острая боль опять пронзила все тело: так и есть – ноги как не бывало!

А Вит знай себе похохатывает:

– Ловко я его схватил! Не хуже, чем он муравьев!

– Дедушка! Не буду больше трогать муравьев! – захныкал, дергаясь на полу, Тимка.

– А зачем из дроздиного гнезда на елке на прошлой неделе яйца вытащил?

– Ай-ай! Не трогайте меня, пожалуйста! Я хотел попробовать яичницу из них! Отпустите меня домой! Я никогда-никогда не буду разорять гнезд!

Слезы бежали из Тимкиных глаз, он весь трясся от страха и ужаса, ожидая, что вот-вот страшный пинцет схватит его опять.

– Ладно, – неожиданно успокоившись, сказал Хранитель Вит, – посмотрим, что будет дальше, посмотрим.

Тимка перевел дух и перестал плакать. Только внутри него все дрожало.

«Ну, пропал я! Вот мама расстроится, наверное…» – мелькнуло в голове.

– Конечно, расстроится! Да еще как расстроится! И ребята играть будут без тебя, и в классе твое место будет пустое! И не про си меня, – старик остановил Тимку, который хотел, видно, что-то сказать, – я не могу ничего для тебя сделать. Не могу! Всякий плохой поступок должен быть наказан – есть такое правило, есть. А если ты в свои одиннадцать лет столько вреда природе умудрился наделать, то что же будет, когда ты подрастешь? Что будет тогда? Слыхал про бульдозериста, что чуть не утонул прошлым летом?

Тимка хорошо знал историю про бульдозериста. В поселке рассказывали, что пьяный бульдозерист вечером свернул с дороги и проехал по посадкам на своей мощной машине, поломал и изувечил много деревьев, прежде чем свалился с крутого берега в речку. Машину вытащили через несколько дней, а водитель, который чудом спасся, говорят, с тех пор работает продавцом в киоске – боится садиться за руль.

– Пришлось прибегнуть к крайним мерам, – продолжал старичок, – чтобы прекратить этот разбой в природе. А из тебя, наверно, как раз такой бы бульдозерист и вышел. Возись потом с тобой, мучайся… Я уж лучше прямо сейчас с тобой разделаюсь! Прямо сейчас!

Тимка потерял всякую надежду выбраться отсюда живым и приготовился к неизбежной гибели.

Но старичок вовсе не спешил: на него, видно, напала охота поговорить.