Волшебный дар

Выйдя в холл, Дронго увидел, что невозмутимый англичанин усаживается в автомобиль и медленно отъезжает от гостиницы. Отель «Меридиан», как и любой другой отель высшего класса, проектировался с участием известных дизайнеров, архитекторов, которые не оставляют без внимания ни одну мелочь. Подъездные пути к отелю были устроены в виде живописных террас. Автомобили, прибывавшие сюда, поднимались по кругу — своеобразному серпантину, чтобы припарковаться или непосредственно рядом со входом, или поблизости — на террасах. По границам террас росли карликовые деревья и красиво цветущие кустарники, посаженные с таким расчетом, чтобы оттенять нижние парковки от верхних.

Дронго подумал, что англичанам в континентальной Европе приходится нелегко. Привычка к левостороннему автомобильному движению вместо принятого на европейских дорогах правостороннего могла бы привести к многочисленным авариям, если бы не известная пунктуальность и добросовестность жителей Туманного Альбиона. Это нация людей, которые не любят нарушать правила, в том числе и дорожного движения.

Когда англичанин уехал, Дронго подошел к портье:

— Вчера приехали мои друзья из Варшавы. Вы не назовете мне номер, в котором они остановились?

— Вы ошибаетесь, сеньор. Два номера, — улыбнулся портье, немолодой человек лет пятидесяти, — они занимают два соседних номера на третьем этаже. Рядом с вашим. Нужно им что-то передать? Кажется, я видел, как они прошли в зал перед гриль-рестораном. Разве вы их там не заметили?

«Какой глазастый портье», — разочарованно подумал Дронго.

— Наверное, я не обратил внимания, — пробормотал он.

— Да, — улыбнулся портье, — меня все спрашивают об этой паре. Многие считают, что они муж и жена. Но я думаю, что всех интересует скорее женщина, чем мужчина.

— И многие о них спрашивали? — насторожился Дронго.

— Многие, — уклонился от прямого ответа портье.

«Какой молодец, — восхитился Дронго, — настоящий сукин сын!»

Он достал пятидесятидолларовую бумажку.

— В нашей стране любят другие зеленые деньги, — очень тихо сообщил портье, — мы перешли на евро.

— Зеленые деньги? — не понял Дронго. Обычно «зелеными» называли доллары. И вдруг он догадался. И расхохотался. Конечно, зеленые! Цвета купюр достоинством в сто евро. Он заменил бумажку.

— Эта мне больше нравится, — доверительно сообщил портье, принимая деньги. — Кроме вас этой парой интересовались адвокат Карнейро, наш французский гость мсье Брюлей, сеньор Сарычев, мистер Фармер.

— Интересный список, — пробормотал Дронго, — надеюсь, что, когда вам кто-нибудь заплатит еще одну бумажку такого цвета, вы забудете назвать ему мое имя.

— Лучше получить ее немедленно, чтобы я его сразу забыл, — сообщил довольный портье.

«Как он мне нравится!» — в который раз восхитился Дронго, доставая вторую купюру.

— Как вас зовут? Вы португалец?

— Мои предки — выходцы с Азорских островов, — улыбнулся смуглый портье, уже предвкушая вторую бумажку, — меня зовут Жозе Монтейру.

— Вы очень сообразительный человек, — качая головой, сказал Дронго, — но я думаю, что вторую купюру мне лучше оставить у себя. Ведь вы наверняка расскажете обо мне, когда получите следующую.

Эффектным жестом он спрятал купюру в карман. Портье шумно выдохнул воздух и неожиданно улыбнулся, показывая свои зубы.

— Вы настоящий психолог, сеньор, — восхищенно сказал он, — я бы все равно никому про вас не рассказал. Даже без этих денег. Остальные платили гораздо меньше. Карнейро и комиссар Брюлей не дали ничего, Фармер дал только пять долларов, а Сарычев — десять. Вы не знаете, почему богатые люди обычно бывают такими жадными? Я не имею в виду вас. Вы — настоящий сеньор.

— Спасибо, Жозе. Боюсь, я никогда не буду богатым человеком. Богачи умеют ценить деньги, а я умею их только зарабатывать и тратить. Ценить и хранить их я так и не научился.

Дронго вновь направился в зал для курящих и увидел выходивших ему навстречу Шокальского со спутницей. Пара прошла очень близко от него. Женщина, уловив приятный запах его парфюма, чуть усмехнулась.

Уже много лет Дронго пользовался только «Фаренгейтом», употребляя лосьоны, дезодоранты, мыло и кремы фирмы «Кристиан Диор». Иногда ему казалось, что запах «Фаренгейта» просто въелся в кожу, настолько привычным стал для него этот агрессивно-волнующий аромат.

Томашевская обернулась, чтобы посмотреть на Дронго. Ее спутник не заметил этого — он был по плечо своей напарнице. Дронго улыбнулся очаровательной пани, но она уже успела отвернуться.

Дронго вошел в зал и уселся напротив комиссара, вновь набивавшего свою трубку.

— Вы спрашивали про поляков у портье?

— Конечно, — ответил Брюлей, — хотелось поточнее узнать, кто эти люди. За ужином мистер Фармер несколько раз очень странно смотрел в их сторону. Мне было интересно, в каких номерах они живут. Оказалось, в разных. А я поначалу принял их за семейную пару.

— Я тоже, — признался Дронго, — но в даме есть что-то странное. Она больше похожа на переодетого спецагента, этакого Джеймса Бонда в юбке. А он — на ее сутенера.