Волшебный дар

Нет, ей это чудится. Говард вовсе не пытается ввести ее в транс. Может, она тоже становится жертвой расстроенных нервов?

Вернувшись к своим заметкам, она попробовала сосредоточиться. Какой же еще вопрос нужно было задать?

Лавинии пришлось мучительно долго вспоминать, прежде чем она промямлила:

— Древность, украденная Селестой, принадлежала лорду Бэнксу. Вы с ним знакомы?

— Нет, мой дорогой друг.

Цепочка продолжала ходить взад-вперед, подобно маятнику.

— Как по-вашему, может, Селесте удалось с ним увидеться?

— Не понимаю, каким образом, — нахмурился Говард. — Разве что она знала его до нашей встречи.

— Об этой возможности я не подумала, — протянула Лавиния, постукав кончиком пера по чернильнице. — Интересно, откуда она проведала о браслете?

Тук… тук… тук…

— На это я ответить не могу, мой дорогой, дорогой друг…

Лавиния неожиданно сообразила, что постукивает пе — — ром в такт колебаний цепочки с брелоками, и поспешно отдернула руку.

— Вы пытаетесь установить, каким образом до Селесты дошел слух о браслете, — утвердительно заметил Говард.

— Совершенно верно.

Лавиния отложила журнал и на этот раз постаралась сосредоточить внимание на висевшей на противоположной стене картине. При этом она старалась принять задумчивый вид, чтобы не показаться невежливой.

После короткой паузы Говард с почти неслышным вздохом спрятал часы в карман жилета и принялся расхаживать по комнате.

— Думаю, логичнее всего считать, что любовник сообщил ей о местонахождении и цене украшения, — объявил он.

— Но в таком случае почему он не украл его сам? Воровство — дело опасное. Зачем посылать женщину?

— По всей видимости, чертов ублюдок опасался показываться в особняке! — с горечью выпалил Говард, стукнув кулаком по бедру. — Предпочел принудить мою Селесту! Использовал ее, а потом убил.

— Мне очень жаль, Говард. Я знаю, как вам тяжело.

— Простите меня. Вы всего лишь пытаетесь помочь, но стоит мне вспомнить о чудовище, задушившем Селесту, и я не в силах сдержать эмоции.

— Понимаю.

— Дайте мне минуту прийти в себя!

Говард резко отвернулся, делая вид, что читает заглавия книг на корешках. Немного погодя он повернулся и с грустной улыбкой заметил:

— Вижу, вы не утратили любви к поэзии. Сколько я помню, вы всегда увлекались Байроном и Шелли.

Какое облегчение — смело смотреть ему в глаза, не опасаясь подвоха!

— Эмелин считает это признаком романтической натуры.

— О, дорогая, в вашей жизни было так мало романтики, верно? — с глубочайшим сочувствием осведомился он.

— Я бы так не сказала, — улыбнулась она, стараясь принять беспечный вид. — Если припомните, мой муж был поэтом и я считала его истинным романтиком.

— Я беседовал с ним на вашей свадьбе. Говард неожиданно повернулся, взяв ее в плен пристальным взглядом.

— He думаю, что он был подходящим мужем для вас, хотя вряд ли имею право рассуждать на подобные темы. В то время вы так и лучились счастьем.

— Я и была счастлива. Недолго.

Она инстинктивно сжала серебряный медальон, мгновенно освободившись от невидимой ловушки.

— Я с горечью узнал о его безвременной кончине от лихорадки. Как, должно быть, вам тяжело пришлось! Столько потерь сразу! Сначала родители, потом супруг…

— Говард, думаю, нам лучше вернуться к убийству Селесты. У нас нет времени предаваться скорби.

— Вы сожалеете о том, что бросили занятия месмеризмом, дорогая? — мягко поинтересовался он. — Еще школьницей вы проявляли такие способности! Поистине поразительные! Не могу не предположить, что с годами ваш дар только усилился. Могу я спросить, почему вы отказались от этой профессии?

— Не думаю, что сейчас время и место…

Звук знакомых шагов в передней заставил ее осечься. Дверь кабинета с шумом распахнулась. Тобиас мельком взглянул на Лавинию и немедленно переключил внимание на Говарда.

— Прошу простить, если прервал задушевную беседу, — бросил он, хотя, судя по воинственному тону, ни о чем не жалел. Мало того, если Лавиния не ошибалась, его трясло от бешенства.

— Вовсе нет, — учтиво запротестовал Говард. — Мы обсуждали ход расследования.

— Ясно. Мадам, у нас, кажется, назначена встреча?

— Неужели? Что-то не… — начала было Лавиния, но, увидев выражение лица Тобиаса, поспешно закрыла рот. Желая скрыть неловкость, она изобразила нечто вроде приветливой улыбки, подобающей, по ее мнению, истинному профессионалу. Не стоит, чтобы клиент догадывался о неприязни, питаемой к нему одним из партнеров!

— Да, разумеется. Встреча. Совершенно ускользнуло из памяти. Говард, надеюсь, вы нас извините. У нас с мистером Марчем неотложные вопросы по вашему делу.

— Разумеется. — Говард окинул Тобиаса непроницаемым взором и направился к выходу. — Надеюсь как можно скорее получить ваш отчет с положительными результатами.

Тобиас молчал, пока не раздался стук входной двери. Только тогда он обернулся к Лавинии. Медленно пересек кабинет, уперся обеими ладонями в стол и пронзил ее взглядом, от которого у бедняжки мороз пошел по коже.

— Я требую, — начал он таким же ледяным, как взгляд, голосом, — чтобы ты дала мне слово никогда не оставаться наедине с Хадсоном.

— Извини, но почему…