Волшебный дневник (The Book of Tomorrow)

Однако в Мексике мы пробыли меньше времени, чем рассчитывали. Успели лишь зарегистрироваться в отеле, взглянуть на двуспальную кровать, распаковать вещи и отправиться прямиком на пляж, где я купила бикини в киоске, а Маркус заказал коктейль и собрался один покататься на гидроцикле, так как я отказалась напяливать на себя мокрый костюм. И тут в дверь автобуса постучали, после чего пожилая женщина, смерив меня подозрительным взглядом, стала искать какую-нибудь книжку, чтобы убить свободное время. Мы поднялись с пола, и я тоже принялась ходить вдоль полок, пока Маркус играл роль гостеприимного хозяина. Мне попалась книга о том, как пережить горе, как справиться с собственной бедой или бедой любимого человека, и я уставилась на нее, а тем временем мое сердце билось как бешеное, словно я нашла волшебную вакцину от всех земных несчастий. Однако я почему-то не хотела взять ее с полки – сама не знаю почему. Наверное, чтобы не увидел Маркус, чтобы не расспрашивал меня, так как у меня не было желания оповещать его о смерти папы. Да и о той девочке, какой я была прежде, тоже. Я была девочкой, чей папа убил себя. А если промолчать, то я не буду той девочкой. Во всяком случае, промолчать сейчас. Пусть я остаюсь той девочкой в душе. Пусть она впадает в ярость, пусть бурлит внутри, а я отправлюсь в Мексику, оставив ее в доме у ворот.

Мое внимание привлекла книга в коричневом кожаном переплете в разделе научно-популярной литературы. Книга была довольно толстой, и на корешке не значилась фамилия автора. Вытаскивая книгу, я ощутила ее необычную тяжесть. Неровные по краям страницы – словно разрезанные.

– Ты как Робин Гуд из мира книг, – произнесла я, когда пожилая женщина покинула автобус, унося под мышкой пикантный романчик, «дай книгу тому, у кого ее нет».

– Похоже на то. Нашла что-нибудь интересное?

– Не знаю. Здесь нет заглавия.

– А на корешке?

– Тоже нет.

Маркус взял картотечный ящик и, облизав палец, принялся просматривать карточки.

– Как фамилия автора?

– Ее здесь нет.

Нахмурившись, Маркус поглядел на меня:

– Это невозможно. Открой книгу и посмотри внутри.

– Не могу, – рассмеялась я. – Она заперта.

– Ну-ну, Гудвин, тебе как будто смешно? – улыбнулся он.

– Не смешно, – ответила я, не переставая смеяться и направляясь к нему. – Это правда, посмотри сам.

Я протянула ему книгу, и наши пальцы встретились, отчего я вздрогнула всем телом. Страницы книги были стянуты пряжкой, запертой на золотой замочек.

– Какого черта?.. – произнес Маркус, пытаясь отпереть книгу и гримасничая так, что я не могла сдержать улыбку. – Надо же было тебе выбрать единственную книгу, у которой нет автора, нет заглавия, зато есть замок.

Мы засмеялись. Маркус перестал дергать замок, и наши взгляды встретились.

В эту минуту мне полагалось произнести: «Извини, я еще маленькая». Но я не могла. Никак не могла. И потом, я не ощущала себя шестнадцатилетней девчонкой, я казалась себе старше. Все всегда говорили, что я выгляжу старше. Я хотела быть старше. К тому же у нас не было намерения заняться сексом на полу, и его не могли посадить в тюрьму всего лишь за то, что он смотрел на меня. Все-таки. Что касается меня… Окажись мы в какой-нибудь старой ленте, наподобие «Унесенных ветром», то есть в фильме о Юге девятнадцатого века, о старых добрых временах, когда женщины считались собственностью мужчин и им неоткуда было ждать защиты, и тогда мой возраст не имел бы значения. Валялись бы мы где-нибудь в амбаре на сене, делали что хотели, и никто никого не потащил бы в суд. У меня появилось такое чувство, будто я, как охотник, выследила книгу на полке, а теперь оставалось только открыть ее и вместе с Маркусом оказаться на ее страницах. Увы. На дворе двадцать первый век. Мне шестнадцать лет, почти семнадцать, а ему двадцать два. Я вычитала это из его удостоверения личности. И у меня было достаточно опыта, чтобы понимать: этот парень не дождется моего семнадцатилетия. Редко кто возвращался домой в июле.

– Не огорчайся, – сказал Маркус и заставил меня поднять голову. Я даже не заметила, когда он успел подойти. И вот он совсем рядом. Мы стоим с ним лицом к лицу.

– Это всего лишь… книга.

Тут я поняла, что крепко обеими руками прижимаю к себе тяжелый том.

– Она мне понравилась, – ответила я с улыбкой.

– Мне тоже она нравится, даже очень. Очень красивая книга, но сейчас мы не можем ее прочитать.

Я прищурилась, стараясь понять, не говорим ли мы об одном и том же.

– Это значит, что мы оба будем сидеть тут и смотреть на нее, пока не найдется ключ?

Улыбнувшись, я почувствовала, что у меня зарделись щеки.

– Тамара! – услышала я крик снаружи. Это был визгливый отчаянный крик.

Мы с Маркусом тотчас отвернулись друг от друга, и я бросилась к двери. Розалин. Она бежала через дорогу, лицо у нее было перекошено, глаза горели опасным огнем. На тротуаре возле машины стоял Артур, который показался мне более или менее спокойным. Тогда я вздохнула с некоторым облегчением. Какого черта Розалин мутит воду?