Волшебный дом

Сонеты

Стихи, посвященные национальной независимости и свободе

«С печалью смутной думал я не раз…»

С печалью смутной думал я не раз
О Бонапарте. Знал ли миг счастливый
Сей человек? Что он из детства спас:
Какие сны, надежды и порывы?

Не в битвах, где начальствует приказ,
Рождается правитель справедливый —
Умом и волей твердый, как алмаз,
Душой своей, как мать, чадолюбивый.

Нет, мудрость повседневностью жива:
Чем будничней, тем необыкновенней;
Прогулки, книги, праздность – вот ступени

Неоспоримой Мощи. Такова
Власть подлинная, чуждая борений
Мирских; и таковы ее права.

Кале, 15 августа 1802 года

Каких торжеств свидетелем я стал:
Отныне Бонапарт приемлет званье
Пожизненного консула. Признанье —
Кумиру, и почет, и пьедестал!

Бог весть, об этом ли француз мечтал?
В Кале особенного ликованья
Я не приметил – или упованья:
Всяк о своем хлопочет. Я видал

Иные празднества в иное время:
Какой восторг тогда в сердцах царил,
Какой нелепый, юношеский пыл!

Блажен, кто, не надеясь на владык,
Сам осознал свое земное бремя
И жребий человеческий постиг.

На падение Венецианской республики, 1802

Ты часовым для Запада была
И мусульман надменных подчинила.
Венеция! Ни ложь врага, ни сила
Ее дела унизить не могла.

Она Свободы первенцем была,
Рожденью своему не изменила,
Весь мир девичьей красотой пленила
И с морем вечным под венец пошла.

Но час настал роскошного заката —
Ни прежней славы, ни былых вождей!
И что ж осталось? Горечь и расплата.

Мы – люди! Пожалеем вместе с ней,
Что все ушло, блиставшее когда-то,
Что стер наш век и тень великих дней.

Туссену Лувертюру

Несчастнейший из всех людей, Туссен!
Внимаешь ли напевам плугаря,
Уносишься ли мыслью за моря, —
Во мгле, среди глухих тюремных стен,—

Будь тверд, о Вождь, и превозможешь плен!
Поверженный – сражался ты не зря.
Чело твое – как ясная заря,
И знаю: гордый дух твой не согбен.

Всё – даже ветра шелестящий лёт —
Нашептывает о тебе. Живи!
Сама земля и сам небесный свод —

Великие союзники твои.
Отчаяния горечь, жар любви
И ум – вот непоборный твой оплот.

Лондон. Сентябрь 1802 года

Скажи, мой друг, как путь найти прямей,
Когда притворство – общая зараза,
И делают нам жизнь – лишь для показа —
Портной, сапожник, повар и лакей.

Скользи, сверкай, как в ясный день ручей,
Не то пропал! В цене – богач, пролаза.
Величье – не сюжет и для рассказа,
Оно не тронет нынешних людей.

Стяжательство, грабеж и мотовство —
Кумиры наши, – то, что нынче в силе.
Высокий образ мыслей мы забыли.

Ни чистоты, ни правды – все мертво!
Где старый наш святой очаг семейный,
Где прежней веры дух благоговейный?

Мильтону