Волшебный дом

Ты все молчишь! Как быстро отцвела
Твоя любовь, не выдержав дыханья
Разлуки, растоптав воспоминанья,
Отвергла долг и дар свой отняла.

Но в горький плен мой разум ты взяла,

Тебе служить – иного нет желанья!
И хоть сожгла ты прошлое дотла,
Душа, как нищий, просит подаянья.

Ответь! – Пусть сердце, пылкое тогда,

Когда мы страстным предавались негам,
Пустым, холодным стало навсегда, —

Гнездо в лесу, засыпанное снегом,

В глухом лесу, где замер каждый звук.
Ответь, молю, не дли жестоких мук!

Троссекс

Тут горы встали в грозном торжестве,
Тут храм для всех, достигших перевала,
Чье место – в прошлом, осень миновала,
И жизнь подобна вянущей траве,

Еще недавно свежей. О, как мало,

В искусственности наших модных зал,
Мы ценим счастье жить средь гор и скал,
Среди озер, чью гладь не оскверняло

Ничье дыханье. Трижды счастлив тот,

Пред кем осина дрогнет золотая
(В художествах октябрь – соперник мая).

И гостья красногрудая вспорхнет,

Задумчивую песню напевая,
Баюкая состарившийся год.

Глядя на островок цветущих подснежников в бурю

Когда надежд развеется покров
И рухнет Гордость воином усталым,
Тогда величье переходит к малым:
В сплоченье братском робость поборов,

Они встречают бури грозный рев, —

Так хрупкие подснежники под шквалом
Стоят, противясь вихрям одичалым,
В помятых шлемах белых лепестков.

Взгляни на доблестных – и удостой

Сравненьем их бессмертные знамена.
Так македонская фаланга в бой

Стеною шла – и так во время оно

Герои, обреченные Судьбой,
Под Фивами стояли непреклонно.

«На мощных крыльях уносясь в зенит…»

На мощных крыльях уносясь в зенит,
Пируя на заоблачных вершинах,
Поэзия с высот своих орлиных
Порой на землю взоры устремит —

И, в дол слетев, задумчиво следит,

Как манят пчел цветы на луговинах,
Как птаха прыгает на ножках длинных
И паучок по ниточке скользит.

Ужель тогда ее восторг священный

Беднее смыслом? Или меньше в нем
Глубинной мудрости? О дерзновенный!

Когда ты смог помыслить о таком,

Покайся, принося ей дар смиренный,
И на колени встань пред алтарем.

Сонеты к реке Даддон

У истока

Как мне нарисовать тебя? – Присяду
На голом камне, средь хвощей и мхов:
Пусть говорящий памятник стихов
Твои черты явит людскому взгляду.

Но как барашку, что прибился к стаду,

Из блеющих не выбраться рядов,
Так никаких особенных даров
Тебе Судьба не припасла в награду.

Ничем – ни данью древности седой,

Ни щедростью возвышенных примет —
Здесь не отмечено твое рожденье.

Но свежий мох, растущий над водой,

И этот в струях отраженный свет —
Твое Земле суровой приношенье.

«Дитя далеких туч! В уединеньи…»