Волшебный горшочек Гийядина

– Закрыто и опечатано, – покривился Агафон.

– В смысле? – нахмурился конунг, и в руке его, словно по еще одному волшебству, оказался переделанный из трофейной алебарды топор.

– В смысле, магией, – пояснил ему как недотепистому малышу главный специалист по волшебным наукам. – Теперь ее ни открыть, ни вышибить. Пока тот, кто наложил заклинание, сам его не снимет.

– Да ладно, мы не гордые, – повела плечами Серафима. – Мы если что и через окошки выйдем.

Абуджалиль поднял взгляд на кандидатов в запасные выходы и молча покачал головой.

Все окна были забраны замысловатой решеткой, сделанной из разноцветного витого стекла.

– Какая прелесть… – синхронно всплеснули руками Эссельте и Яфья.

– П-подумаешь… Щас мы его… – пробормотал отряг, подобрал с пола маленькую жаровню, использовавшуюся, похоже, больше для воскурения благовоний, чем для обогрева замерзающих и, не успели друзья и слова сказать, метнул в цель. Литой кусок железа встретился со стеклом, раздался звон, треск…

Осколки и обломки жаровни раскаленным дождем посыпались на гладкий каменный пол гостиной.

Сенька присвистнула.

– Ну ни шиша себе…

– Тоже колдовство? – устремил кислый взгляд Кириан сначала на одного мага, потом на другого.

– Славная работа… – с невольным восхищением проговорил Абу. – Пока не попал во дворец его сиятельного величества, я слышал про такие, но никогда не видел. Говорят, они стоят целое состояние… Ну и испытывать, конечно, не приходилось…

– Их делают только здесь, и стоят они сто верблюдов за одну! – важно провозгласила Яфья. – У нашего вождя – моего троюродного дяди – в шатре такие аж на трех окнах стоят!

– А зачем они ему? – удивленно спросила принцесса. – У вас так много воров?

– Воров у нас нет совсем! – горделиво вскинула голову отставная наложница. – Но у вождя соседнего племени такие решетки на двух окнах, значит, у нашего должны быть на трех!

– Железная логика, – пожала плечами Серафима, приблизилась к окну, осторожно протянула пальцы к чудесной конструкции, но нерешительно задержала их в паре сантиметров от нежно сияющего лунным светом ночи радужного стекла.

– Не бойся, – сказал Абуджалиль. – Здесь работает принцип «действие равно противодействию». Если просто до нее дотронуться, или даже слегка потянуть, ничего не случится.

– Чудо… – дивясь, покачал головой Иван, бережно касаясь кончиками пальцев тонкого витого стекла, словно сияющего изнутри отраженным светом взошедшего над крепостной стеной ночного светила. – Никогда про такие не читал…

– А ты, коллега-ага? – сладко улыбнулся в адрес конкурента Абу.

– Нас, боевых магов, всякие мещанские финтифлюшки не интересуют, – презрительно скривился тот.

– Даже если бы вы о них слышали, – плавно договорил незавершенную, по его мнению, фразу Абу, и авторитетно продолжил: – Они очень редки. На изготовление одной – самой маленькой, какие продают для шатровых окон вождям кочевых племен – уходит не меньше года. А на большие, как во дворце его сиятельного величества, наверное, лет по десять… Говорят, научить мага этому искусству почти невозможно…

– А что еще делают в вашем училище? – оживленно поинтересовался Олаф, и тут же уточнил сферу своего интереса. – Чтобы можно было девушке привезти. Богине.

Сулеймане переглянулись, наморщили лбы, припоминая, и принялись загибать пальцы и перечислять:

– Вазы, дарящие любые цветы…

– Зеркала, посмотревшись в которые становишься моложе…

– Веники, подметающие дом сами…

– Посуду, в которой еда никогда не остывает…

– И в которой никогда не согревается…

– Туфли, в которых можно танцевать всю ночь напролет, а весь день бегать по базару и лавкам…

– А следующую ночь снова танцевать…

– Ожерелья, меняющие цвет под наряд…

– Коробочки, в которых раз в час образуются разные сласти…

– Томики стихов, на страницах которых появляются самые прекрасные стихи о любви, когда-либо написанные поэтами Белого Света… – припомнила девушка.

– Кстати, о стихах… Яфья, давай отойдем в сторонку, – пробормотал ей на ушко Абуджалиль.

– Приворотные зелья… – отстраненно загнул еще один палец Селим.

– Приворотные зелья… – разжались собранные в аккуратный кулачок пальчики Яфьи, а голова стыдливо опустилась на грудь.

– Ты ни в чем не виновата! Если бы не они, эти злые женщины, ты бы никогда так не поступила, правда, Яфья? – юный волшебник, стискивая свои пальцы и едва удерживаясь от того, чтобы не стиснуть в горячем сочувствии пальчики сконфуженной девушки, тут же оказался рядом.

– Да… но это всё равно моя вина… – тихо прошептала она.

– Но ты ведь раскаялась, Яфочка, – метнув на сулейманина вызывающий взгляд, ловко пристроился с другого бока Агафон. – А повинная голова по волосам не плачет, как говаривал Шарлемань Семнадцатый. Значит, забудь про это. Не забивай свою хорошенькую головку всякой ерундой. Начни жизнь с чистого листа и нового паспорта, как говорится.

– Д-да… – жалко кивнула она, обратив на его премудрие искренний беззащитный взгляд, недвусмысленно оставляющий яростно кипящего ревностью Абуджалиля за бортом внимания. – Я раскаялась… Но калиф… кооб…

– Кстати, о кообах, – пробасил отряг. – Какие будут идеи?