Волшебный камень Бризингамена

Проход представлял собой как бы продолжение шахты, идущее под углом к ней, только вдвое уже. Шахта была прорыта в глине, гладкая поверхность стен поблескивала, не виднелось ни расщелин, ни выступов.

- Нас ждет приятная дорога, - сказал Фенодири, садясь на самый край прохода и, улыбаясь, поглядел на Сьюзен.

Он глянул вниз, кивнул и оттолкнулся. Едва слышный всплеск обозначил конец его глиссады, и издалека снизу донесся бодрый голос.

Сьюзен опустилась на край с величайшей осторожностью, но он стал крошиться у нее под рукой, и она исчезла в туннеле с быстротой пули, выпущенной из ружья. Сьюзен неслась по гладкой поверхности все быстрее и быстрее. Шлеп! И она оказалась по пояс в жидкой глине, которая смягчила ее приземление. Ну, а об остальном нельзя было сказать ничего хорошего.

- Ох!

- Протяни руку, слева от себя нашаришь угол скалы; уцепись за нее и вылезай. Хорошо. Теперь нащупай дорогу к туннелю. Скоро мы уже отсюда выберемся.

Туннель был затоплен примерно фута на три, но потолок нависал высоко, а главное, что туннель был короткий. Он кончался шахтой. Ее стены покрывали широкие уступы, так что подниматься по ним было все равно, что идти вверх по гигантской лестнице. Только под конец стало труднее - стена поднималась вертикально, но зато в ней было полно расщелин, так что друзья без особого труда достигли вершины. Оттуда коротенький проход вел в круглую пещеру, и вот они вышли на свет. Настоящий дневной свет!

По стволу срубленного дерева Фенодири, а за ним, тесно, друг к другу, и все остальные, перебрались из пещеры в глубокую лощину, а та превратилась в небольшое ущелье, а над ними синело небо, прохладный, живительный, сухой воздух наполнил их легкие.

Склон ущелья был изрыт всякими ямами и углублениями. Ребята и гномы ринулись вверх, чуть не опрокидывая друг друга, стремясь поскорее покинуть бесконечную монотонность камня, вырваться из его вечного застывшего молчания к свету, к жизни, к земным широким горизонтам. И вот уже под ногами у них трава, а щеки их овевает ветер.

Стромкар поет

Над этим ущельем как раз и вилась дорога эльфов. Гномы поторапливали Колина и Сьюзен, чтобы поскорее попасть туда. Ступив на дорогу, оба гнома позволили и себе немного расслабиться, потому что, как сказал Дуратрор, всякий, находящийся на ней, становится невидим для постороннего глаза. Вся компания являла собой довольно причудливое зрелище: они точно были одеты в комбинезоны из красной глины, инкрустированные желтым песком, который не удержался только на лицах, но зато щеки и лоб были размалеваны красным, точно боевой окраской индейцев, вступивших на тропу войны. Однако все это не имело ни малейшего значения, раз они, взявшись за руки, направлялись в Фундиндельв. Руки и ноги ныли, но от этого еще слаще становилась перспектива близкого отдыха. После всего того, что им пришлось пережить в мрачных каменных пещерах, вид этой тихой красоты, этого убывающего дневного света среди душистых сосновых стволов казался просто нереальным.

- Как во сне, - воскликнула Сьюзен, - ну просто как во сне. Мне даже кажется, что вокруг нас звучит музыка!

- И мне кажется! - поддержал ее Колин. - Точно арфа звучит. Что бы это могло быть?

- Арфа, - сказал Фенодири, улыбаясь. - Взгляни, вон на Золотом Камне стромкар играет.

Они подошли к перекрестку дорог, и там, справа от них, лежал валун. Решительно ничего золотого в нем не было - просто отколовшийся от горы продолговатый камень. Он был грубо обработан совершенно неизвестно для какой надобности людьми, давным-давно умершими.

На вершине этого камня сидел молодой человек, перебиравший струны арфы. Был он чуть меньше трех футов ростом, кожа его отливала перламутром, его зеленые волосы волной ниспадали до самого пояса. А из-под пальцев лилась печальная мелодия, похожая на журчание воды, бегущей по камешкам. Он пел:

Когда лето настанет зимой,

Тогда будет опасность войны,

Ворона сядет на крест без перекладины

И легко напьется благородной крови.

Между девятью и тринадцатью

Разразится беда,

И волк с северо-востока возжаждет примчаться сюда,

На высокий холм посреди леса.

Возле креста без перекладины

Погибнет отважный орел.

- Чего это ты распеваешь эти древние пророчества? - спросил Дуратрор. Они, что, должны теперь исполниться?

- Кто знает? Я только пою про лето, которое настало зимой. Ваша дорога лежит в Фундиндельв?

Все время, пока стромкар говорил, он перебирал серебряные струны, и его голос, похожий на звон колокольчика, звучал как песня. Он ни разу не взглянул ни на ребят. ни на гномов, а только пристально глядел на струны, а иногда бросал взгляд на вершины холмов.

- Да, действительно, - ответил Фенодири. - И мы несем с собой волшебный камень Бризингамена.

- Я этому рад, - сказал стромкар. - Но вы туда не попадете.

- Что ты такое говоришь? Почему это мы не попадем туда?