Волшебный камень

Им овладела жадность к работе. Он готов был работать круглые сутки, благо судьба послала добровольную и очень послушную помощницу. Он снова был не только гостеприимным хозяином, но и рачительным начальником. Ему нравилось приказывать Христине, следить за тем, как она стремилась точно и быстро исполнять самые незначительные поручения. Нравилось ощущать власть над этой строптивой девушкой, по природе своей не склонной подчиняться кому бы то ни было. Однако ему она подчинялась с несвойственным ей смирением, и если иногда и становилась хозяйкой, то касалось это лишь домашних занятии, споров о приметах, охоты, заготовки дров, то есть тех вещей, в суждениях о которых Сергей и сам с удовольствием уступал ей первенство.

Когда к концу пятого дня Христина сказала, что обоз едва ли пройдет до последних апрельских заморозков, Сергей даже обрадовался этому. Но тут же заспорил, что остяки пройдут с обозом при любых обстоятельствах, и даже рассердился на себя за то первое ощущение радости. Для того чтобы как-нибудь освободиться от этого двойственного чувства и в то же время не потерять ту радость, которую доставляло ему присутствие Христины, он предложил девушке остаться на разведке, когда прибудут механизмы, яркими красками описывая труд геолога. Но Христина сказала:

— Если бы мне так научиться уговаривать! А то всю отцовскую работу приходится вести одной. Вы не пойдете ко мне на выучку, Сергей Николаевич?

— Я не шучу, Христина. Осенью вы могли бы поступить в геологоразведочный институт. Я подготовлю вас к испытаниям на второй курс.

— Я и так осенью пойду в институт. Правда, в Лесной. Каждый человек должен учиться делу, которое он любит. Меня и сейчас мои дела ждут, — неожиданно добавила она, не поднимая головы и в упор глядя на огонь.

Сергей молчал. Христина подняла голову, посмотрела на него, сказала:

— Завтра я уйду.

Раньше чем она произнесла эти слова, у него уже были готовы тысячи возражений. Но, еще не начав их высказывать, он знал, что Христина легко опровергнет их, как бы настойчив он ни был. И все-таки заговорил, заранее чувствуя себя побежденным:

— Как вы пойдете, Христина? Вы же сами сказали, что сейчас через реки не перебраться, что в каждом логе вода, с каждой скалы обвал. Подождите до прихода обоза.

Она поглядела странным своим взглядом, в котором уживались и насмешка и грусть, и ответила:

— Это у горожан так: если машина пройдет, значит, и человек проберется. А у нас иначе: где волк пробежит, там и охотнику путь.

— Но какая сейчас в лесу работа?

Она усмехнулась:

— Что вы знаете о лесе? Теперь каждое дерево воскресает — тут-то ему и нужен уход. В этом году будут брать дерево в соку, первый раз в нашем квартале начнется летняя рубка. Пришлют вот таких же незнающих, они мне весь лес погубят. Каждое дерево им надо указать.

Она перешла в наступление. Теперь Сергей был бессилен. Он сказал:

— Что же я тут один буду делать? С вами еще можно было работать. А одному? — Он пожал плечами, давая этим понять всю безнадежность своего положения.

Она с сожалением сказала:

— Да, вам будет очень трудно.

— Останьтесь хоть на один-два дня.

— Зачем?

— Мне надо перевалить через горы, осмотреть примыкающий район. Я постараюсь вернуться завтра же, но не хочется, чтобы здесь дело стояло.

— Хорошо, — просто ответила она.

Утром он собрался в путь. Христина, внимательно выслушивая наставления, как и что делать, собирала ему еду на дорогу. Он все медлил.

— Возвращайтесь засветло, — сказала она, словно напоминая, что пора уходить.

Он взялся за деревянную скобу, вытесанную Христиной. Когда Христина исчезнет, здесь все будет напоминать о ней. Вот эти гладко обтесанные бревна, скамейка, у которой одна ножка короче другой, стол из двух несшитых плах, деревянные спицы, на которые он будет вешать одежду, дверная скоба, за которую ему придется браться по нескольку раз в день. На всем, что имеется здесь, Христина оставит незримую печать своих прикосновений, своей выдумки.

Он оглянулся и встретил внимательный и печальный взгляд Христины. Она смутилась, сказала:

— Будьте осторожны…

Это беспокойство было бальзамом, от которого стало легче на сердце. Он ждал еще каких-то слов, но Христина уже отвернулась, собирая инструмент.

Она проводила его до последнего шурфа. Оглядываясь с горы, он еще долго видел ее возле квадратной насыпи вынутой породы.

До обеда Христина трудилась в шурфе возле глядельца. Она вела себя как добросовестная хозяйка, заботящаяся о том, чтобы по уходе оставить все в полном порядке. Добравшись до каменной подошвы под наносной породой, она очистила ее, срезала и подровняла стенку шурфа. Выбросив землю на поверхность и выбравшись из ямы, она тревожно огляделась. Что-то беспокоило ее в природе, какие-то неясные еще, но опасные изменения.