Волшебный кинжал

Время тянулось еле-еле. Бабушка глядела в огонь. Джессан возрождал в памяти картины удивительного путешествия, которое привело его сюда. Сколько чужих земель повидал он за эти месяцы. Он познакомился с ремесленником Аримом, делающим воздушных змеев. Он побывал в подземном Храме и встретился там с дочерью ниморейской королевы. А сколько диковинного он увидел в стране эльфов — родной стране эльфийской Владычицы Дамры. И наконец, этот барон Шадамер, которому не сиделось в своем замке.

И каждый из них оставил след в его жизни… Скрипнули петли входной двери, и мысли Джессана оборвались. Рука привычно потянулась к оружию, которого у него теперь не было. Дверь открылась. По серой мгле Джессан понял, что скоро рассветет.

— Это я, — послышался негромкий голос Улафа.

Улаф осторожно, чтобы не разбудить спящую Мауди, прошел внутрь.

— Я оповестил почти всех наших, — сказал он. — Тем, кого не застал, оставил записки. Они нагонят нас по пути. Я привел лошадей: свою, Алисину и Шадамера. Барон нам не простит, если мы оставим его лошадь на съедение таанам. Вы готовы?

Улаф оглянулся на тело Башэ, все так же лежавшее у очага. Руки пеквея были сложены на груди, глаза закрыты. Казалось, он просто спит. Но мертвенная голубизна его кожи показывала, что он заснул навсегда.

— Надо во что-то завернуть тело Башэ, — неуверенно произнес Улаф. — А то…

Он замолчал, не зная, надо ли говорить дальше.

Джессан посмотрел на Бабушку. Ее раздумья, как и его собственные, закончились. Она встала, разгладила складки юбки, заставив колокольчики негромко позвякивать. Потом Бабушка закрыла глаза и начала петь.

Песня эта была древнее едва ли не всех песен в мире. Пеквеи знали ее уже тогда, когда эльфы только-только появились на континенте, а орки покинули соплеменников, кочующих по океанским просторам, чтобы поселиться на суше. В те времена дети дворфов росли вместе с волчатами и у них были общие повадки. А люди — они силой магии доставали из-под земли камни и с помощью той же силы превращали их в оружие.

Продолжая петь, Бабушка широко раскинула руки. Из-под ее пальцев заструились шелковистые нити. Они обвивались вокруг тела Башэ, образуя подобие скорлупы. Через равные промежутки времени Бабушка, не переставая петь, отрывала со своей юбки один камешек и бросала в шелковистую скорлупу. Когда она начинала песню, по ее щекам текли слезы. Но эта песня-заклинание не только помогала душе умершего быстрее достичь мира снов; она приносила покой и утешение душам живущих. К концу пения на Бабушкином лице слез уже не было.

— Мы готовы, — сказала Бабушка Улафу. Глаза ее были сухими, а лицо — суровым и спокойным. — Душа моего внука отправилась в мир снов. Эта скорлупа сохранит тело, пока мы не погребем его в кургане.

— Я нес дозор воина, — добавил Джессан. — Я познакомил Башэ с погибшими героями нашего племени и рассказал им о его мужестве. Теперь они с почестями примут его.

Улаф вообразил себе маленького пеквея идущим по небесным чертогам, где его, как равного, встречают герои тревинисских легенд: Медвежеборец, Сокрушитель Черепов и Завтракающий-Мозгами-Своего-Врага. К молитвам Джессана Улаф добавил свою молчаливую молитву, искренне надеясь, что герои окажут Башэ заслуженные почести, а потом он беззаботно помчится по душистым небесным лугам, радуясь вечной жизни под вечным солнцем.

— Нельзя медлить, — сказал Улаф. — Нужно опередить таанов, иначе нам будет уже не выехать.

Достав из кошелька несколько монет, он положил их на стол рядом со спящей Мауди. Джессан завернул серебристую скорлупу в одеяло и вынес из дома. Улаф помог ему погрузить тело Башэ на лошадь Шадамера. Лошадь была похожа на своего хозяина и отличалась беспокойным и вспыльчивым нравом. Бабушка заговорила с ней на пеквейском языке, рассказав, какую ношу ей предстоит нести. Лошадь покорно встала, опустив голову.

Бабушка в последний раз обвела глазами свой «город снов». Силуэты высоких зданий только начинали проступать на фоне светлеющего неба. Бабушка печально улыбнулась.

— Когда наступит мое время, я сюда вернусь, — пообещала она.

Джессан подхватил ее и усадил на лошадь.

— Когда наступит твое время, Бабушка, ты отправишься к героям.

Боль и одиночество, звучавшие в его голосе, эхом отдались у нее в сердце. Каждый из двоих был для другого нитью, связывавшей с родными краями и прежней жизнью.

— Тоже скажешь! — возразила Бабушка. — Знаю, зачем я им там нужна. Еду стряпать!

Джессан улыбнулся. Бабушка так и думала, что он улыбнется. Вскочив на лошадь, юный воин убедился, что старуха сидит надежно и не свалится. Они двинулись вслед за Улафом навстречу серому рассвету.

ГЛАВА 9