Волшебный кинжал

Весть о том, что королевские гвардейцы повсюду ищут барона Шадамера, встревожила капитана Кал-Га. Он отправил своих матросов на берег, велев им следить, не появится ли где барон. Услышав, что Шадамер выполз из сточной канавы, капитан удовлетворенно хмыкнул. Барона и Алису погрузили в шлюпку. Капитан прыгнул в нее последним и приказал побыстрее грести к кораблю.

Поднявшись на палубу, Кал-Га сразу же спросил первого помощника, высок ли прилив, потом узнал у ведуньи насчет знамений. И прилив, и знамения благоприятствовали немедленному отплытию. Задержка, добавила ведунья, грозит бедой. Капитан Кал-Га приказал сниматься с якоря.

Предрассветную мглу сменили нежно-розовые краски раннего утра. Корабль плыл к устью реки Арвен. Ее правый берег кишел войсками таанов. Тааны заметили одинокое судно и принялись стрелять из луков, но безуспешно. Только одной-единственной стреле удалось долететь до палубы. Капитан Кал-Га взглянул на ее черное оперение, потом раздавил стрелу каблуком и швырнул обломки в воду.

Орки поместили Шадамера и Алису в ту же небольшую каюту, где находились эльфы. Алиса не просыпалась. Ведунья даже ущипнула ее, желая убедиться, что та жива, ибо труп на борту был самым дурным знамением, какие только существовали у орков. Когда кожа покраснела, а спящая вздрогнула, ведунья облегченно вздохнула.

Потом Квай-гай внимательно оглядела Шадамера. Тот спал без задних ног и лишь однажды выкрикнул что-то невразумительное, замахав руками. Ведунья смотрела, но не пыталась его успокоить. Сны полны знамений, и орки никогда не посмеют разбудить спящего, даже если его мучают кошмары.

Когда барон успокоился, Квай-гай решилась подойти поближе. Посветив фонарем, она заметила у него на рубашке запекшуюся кровь. Ведунья обрадовалась, но не крови, а возможности заняться врачеванием. Врачевание было слабостью Квай-гай, однако больные попадались ей редко.

Орки не знали исцеляющей магии, а потому их ведунам приходилось выдумывать различные лекарственные снадобья. Квай-гай гордилось мазью собственного изготовления. Мазь эту она применяла во всех случаях и для всех болезней: от небольших ран, нанесенных стрелой, до раздробленных костей. Снадобье Квай-гай уберегало раны от нагноения, зато нещадно жгло их. Подопечным ведуньи казалось, что их поджаривают заживо. Но едва жжение утихало, как тут же начинала отчаянно зудеть и чесаться кожа. Это могло продолжаться несколько дней. Матросам вовсе не улыбалось расчесывать себя до крови, и потому, захворав, они всячески скрывали от заботливой ведуньи свои недуги.

Сейчас, к великому удовольствию Квай-гай, перед ней был больной, о котором можно только мечтать. В отличие от всех этих трусов его не требовалось привязывать к койке.

Ведунья послала своего туповатого помощника за чудодейственной мазью и нетерпеливо дожидалась его возвращения. Вдруг она почуяла что-то странное и насторожилась. Квай-гай внимательно оглядела Шадамера, нахмурилась и заворчала себе под нос. Подойдя к другой койке, она растолкала спящего эльфа.

Гриффит мгновенно проснулся и никак не мог понять, где находится. Увидев склонившуюся над ним оркскую ведунью, он сразу все вспомнил. Гриффит осторожно сел на койке, ожидая, что качка корабля сразу же отзовется в его желудке. Особенно теперь, когда корабль плыл. К немалому удивлению эльфа, желудок вел себя миролюбиво, а голова была ясной.

Гриффит улыбнулся.

— Ваше лекарство, Квай-гай, мне помогло.

— А как же иначе? — вспыхнула обиженная ведунья. — Думаешь, я тебе набрехала?

Гриффит смутился.

— Я, в общем-то, имел в виду…

Квай-гай нетерпеливо махнула рукой, оборвав его извинения.

— Помню, в баронском замке ты сказывал мне, что знаешь магию Пустоты. Это правда или ты тогда соврал?

— Мне не свойственно врать, Квай-гай, — деликатно заметил эльф.

— Только что соврал насчет моего снадобья, а туда же — «не свойственно». Ведь сомневался? Ладно, не дуйся, — примирительно сказала она. — Эльфы любят приврать. Все это знают. Ничего в том страшного нет. И орки врут, когда надо. Я вот о чем: ты тогда правду говорил? Или соврал?

— Я изучал магию Пустоты, — ответил Гриффит. Он тщательно подбирал слова, только бы избежать новых споров. — А почему вы спрашиваете?

По мрачному лицу ведуньи он понял: тут отнюдь не праздное любопытство. Квай-гай была чем-то сильно встревожена.

— Вы почувствовали магию Пустоты? Где?

— Иди-ка сюда, — буркнула Квай-гай.

Ведунья потащила Гриффита в другой конец каюты. Сумрак не позволял ему разглядеть, кто там лежит, пока Квай-гай не поднесла фонарь к самому лицу спящего.

— Барон Шадамер! — воскликнул Гриффит. — Как он?

— А это мне скажешь ты. Пахнет он погано.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Гриффит, зажимая нос и рот. Его желудок сердито заурчал.

— Да я не про то, что от него дерьмом разит, — выплеснула раздражение Квай-гай. — Говоришь, знаешь магию Пустоты. Есть она на нем, Пустота?

— Кажется, я понимаю, о чем вы спрашиваете.

Эльф оглядел спящего барона, потом взглянул на Квай-гай.

— Чтобы узнать, мне нужно произнести заклинание Пустоты.