Волшебный колодец

— Сейчас, сейчас… — сдерживал Григорий нетерпение друга.

Подъемник опустил их на цветочный ковер. Кабина открылась автоматически. Борис и Григорий вышли, не закрывая, однако, за собой дверь.

Ни один, ни другой не знали, что ожидает их.

Борис тотчас опустился на корточки. Цветы были обыкновенные — синие колокольчики. Нет, не обыкновенные: их нельзя было сорвать — невозможно переломить стебель.

— Проволокой прикручены?..

Борис рассматривал красную полоску на пальцах. Как обычно, он потянул стебель к себе, цветок наклонился, Борис ощутил на руке влажность его лепестков. Но сорвать цветок не удалось: стебель, как струна. резал пальцы. Сейчас Борис дул на медленно бледнеющую полоску.

— Попробуй! — кивнул он Григорию.

Тот ничего не ответил, думал, что Борис дурачится: светлый прозрачный воздух, пьянящий большим количеством кислорода, солнце, синяя даль, похожая на спокойное море, рождали мальчишеское желание пуститься с Борисом вперегонки, плюхнуться в колокольчики и, задрав рубаху, подставить спину теплому солнцу.

Борис повторил:

— Попробуй!..

Выбрав цветок покрупнее, Григорий потянул стебель к себе. Тонкая прохладная нить врезалась в пальцы.

— Да-да… — сказал он, отпустив стебель и шевеля пальцами в воздухе.

— Что ты на это скажешь? — спросил Борис.

— То же, наверное, что и ты…

— Здоровенные парни, — развил его мысль Борис, — покорители космоса, не могут сорвать цветочек с клумбы. Что скажут девушки?..

— Без иронии, Боря. Это непростые цветы.

— За двести лет никто не встречал цветочков на проволоке… — не унимался Борис.

Григорий вошел в кабину, загремел в ящике инструментами. Вынес обыкновенные, испытанные на Земле и на космических трассах кусачки, С трудом, действуя в две руки, друзьям удалось перекусить стебель цветка.

— Один… — сказал Борис, держа цветок на ладони. — А их миллиарды!

Колокольчик лежал маленький, легкий, слегка холодил ладонь. На срезанном стебле блестела капелька сока. Друзья разглядывали его, как живое чудо, не сразу заметив звенящий звук, дрожавший над лугом. Звук был настойчивый, непрерывный — такой же, как из приемника на корабле,

Они отошли от ракеты километра на полтора. Планета была меньше Земли — до горизонта подать рукой.

— Дальше идти не стоит, — сказал Григорий, — везде те же цветы.

Космонавты остановились. Стенящий звон лился над лугом.

— Их кто-то выращивает, — говорил Борис о цветах. — Такая планета не может быть необитаемой: солнце, воздух, тепло. Где же хозяева?..

Борис волновался. Григорий молчал: те же вопросы вставали и перед ним, а ответов не было. Зато странностей было сколько угодно.

Ровная поверхность планеты казалась сглаженной, а цветы — посеянными. За ними не было видно почвы: космонавты не могли до нее продраться сквозь сетку переплетенных стеблей. При каждом шаге сетка пружинила, на ней не оставалось следов — цветы не мялись. Как они получали питание, влагу, если над планетой не было облаков? — Борис и Григорий убедились в отсутствии облаков за восемь часов облета. Или вот этот звон. Что звенит — небо, воздух, цветы?.. К нему можно привыкнуть — космонавты уже привыкли — но как объяснить его?

— Я тоже не уверен, что планета необитаема… — Григорий оторвался от моря цветов, взглянул на товарища.

Борис стоял, обернувшись назад, глаза его буквально лезли на лоб: от ракеты по направлению к космонавтам неторопливо шли два человека. Это были земные люди. Они шли, оглядываясь по сторонам, иногда останавливались, жестикулировали. Машинально Григорий отметил, что один из них в оранжевом свитере, другой в синем. И сейчас же он рассмотрел их черты. По лугу шли Борис и Григорий… Они копировали жесты, походку Григория и Бориса — были их двойниками!..

Космонавты не отличались робостью: Борис делал четвертый рейс, Григорий — шестой. Но сейчас при виде самих себя на чужой планете, под чужим солнцем их взяла оторопь. Борис-второй, что шел от ракеты, остановился, высвобождая ботинок из. жестких стеблей колокольчиков. Григорий-второй протянул ему руку, чтобы товарищ мог на нее опереться… Все это было проделано так, как проделали космонавты минут десятьдвенадцать назад. Борис высвободил ногу и, повернувшись к Григорию, улыбнулся. «Сказал спасибо…» — вспомнил Григорий. И опять они, разговаривая, пошли по лугу.

— Может, я сплю, Григорий… — бормотал Борис, схватив друга за плечо.

Григорий чувствовал себя не лучше Бориса и, наверно, обратился бы к нему с тем же вопросом, не захвати у него дыхания от этого зрелища. Двойники подходили ближе. Они не глядели на Григория и Бориса: озирались по сторонам, оглядывали поле, цветы, словно не видели космонавтов или перед ними никого не было. С каждым шагом расстояние между ними и людьми сокращалось.

— Что же это, Гриша?.. — растерянно, по-детски спросил Борис.

Оставалось пятьдесят шагов, тридцать…

— Эй!.. — крикнул Борис.

Никакого эффекта. Двойники даже не взглянули на космонавтов.

— Стойте!

Двойники подходили. Григорий-второй улыбнулся, глянул на небо — у настоящего Григория мурашки ползли по спине, — затем повернулся к Борису, сказал что-то, шевельнув беззвучно губами.