Волшебный компас Колумба

Отчасти именно этого он и добивался — чтобы она испугалась и стала сговорчивой и покладистой. Но теперь он решил немного успокоить ее и снова заговорил:

— Я отлично знаю, кто ты такая, и если бы захотел — убил бы тебя не задумываясь. Но мне это сейчас не нужно. Мне нужно, чтобы вы с Константином для меня одно простое дело сделали. Очень простое. Я вам за это даже деньги заплачу. Десять тысяч рублей. Пять сейчас, пять — когда сделаешь.

С этими словами он протянул к Марье руку и вложил в ее дрожащую от страха ладонь хрустящую бумажку.

При этом Марья Фоминична на мгновение почувствовала руку незнакомца. Рука эта была, как его голос — холодная и неживая. И еще какая-то скрюченная, как ветка старого дерева.

А вот бумажка, которую он вложил в руку женщины, была самая что ни на есть приятная, самая настоящая — Марья Фоминична прекрасно отличала настоящие деньги на ощупь, безо всякого инфракрасного или ультрафиолетового освещения, безо всякого специального аппарата. Более того, она на ощупь безошибочно определяла номинал купюры, и сейчас узнала, что в руке у нее — пять тысяч.

От этого она приободрилась настолько, что снова обрела голос и спросила:

— Делать-то что нужно?

— Вот это — правильно! — одобрил незнакомец. — Делать нужно вот что. Знаешь котельную в соседнем дворе?

— Еще бы мне не знать! Я тут все дворы как свои пять пальцев знаю! Или даже лучше!

— Так вот, завтра здесь появится молодая женщина с собакой…

— С собакой? — опасливо переспросила женщина. — А собака-то большая?

— Собака как собака! Тебе нужно будет собаку как-то отвлечь, а женщину заманить в подвал котельной и запереть там.

— Это статья… — неуверенно проговорила Марья Фоминична. — Это… как его… похищение. Я такими делами не занимаюсь.

— Не занимаешься? — Незнакомец угрожающе склонился над ней, и Марья Фоминична почувствовала дуновение могильного холода. — Ну да, ты больше насчет скупки краденого…

— Не знаю, о чем ты говоришь… — поспешно выпалила Мария.

— Очень даже знаешь… В общем, так: сделаешь, что я сказал — я тебе заплачу еще пять тысяч и оставлю тебя в покое, больше меня не увидишь. Не сделаешь — пеняй на себя, лежать вам с Константином на Старообрядческом кладбище…

— Сделаю… — испуганно пробормотала Марья Фоминична.

— Ну вот, давно бы так! Я в тебе не сомневался! — Незнакомец отступил назад и растворился во мраке.

— Ну вот, — проговорила Марья Фоминична, закончив свой рассказ. — Сильно он меня напугал, поэтому я все сделала, как он велел… Мы с Константином сделали, — уточнила она на всякий случай, чтобы не брать ответственность только на себя. — Исключительно от страха…

— А он нам пять тысяч так и не заплатил! — подал голос ее принципиальный сожитель.

— Значит, не только от страха, — отметил майор. — Но еще и из корыстных соображений.

— Из каких таких соображений? — переспросил Константин.

— Из корыстных! — повторил майор. — То есть за деньги!

— Да разве же это деньги? — проныла Марья Фоминична. — Всего-то пять тысяч!

— Пять тысяч — тоже деньги! — строго возразил Веригин и задумчиво проговорил: — Ты все вспомнила, что он тебе сказал?

— Все! — воскликнула женщина и ударила себя кулаком в грудь в подтверждение своей искренности. — Все, как на этом… на духу!

— Допустим… — задумчиво протянул майор. — А почему этот человек упомянул именно Старообрядческое кладбище? Вроде бы тут ближе Кузнецовское…

— Откуда же я знаю? — Марья Фоминична всем своим лицом изобразила недоумение. — Может, он сам из староверов, или родственники у него там работают…

— Может быть, — кивнул майор, но в голосе его не было уверенности. — Может быть…

Кристофоро возвращался из дворца герцога в смятенных чувствах.

Ему показалось, что герцог заинтересовался его предложением — но отчего же прямо не сказал об этом? И кто была та знатная дама, которая присутствовала при их разговоре?

Кристофоро вернулся на постоялый двор, но не мог ни есть, ни спать от пережитого волнения.

Неужели и на этот раз ему не удалось добиться поддержки? Неужели и на этот раз он не смог заразить знатного и богатого господина своей уверенностью в победе?

Весь следующий день прошел в напрасном ожидании.

Кристофоро не находил себе места от волнения, он ходил взад-вперед по своей комнате, как дикий зверь в клетке.

Только на третий день его нашел слуга герцога.