Волшебный конь

Всё-таки принц Фируси нашёл и освободил свою невесту. В тот же день он вернулся с ней в столицу Персии, прямо во дворец отца. Шах, не откладывая дела, отпраздновал их свадьбу. Торжество удалось на славу, хотя времени на приготовления было мало: весь народ веселился и пировал наравне с придворными.

После празднеств шах первым делом отправил послов к бенгальскому султану сообщить о состоявшейся свадьбе и просить прощения. Султан был польщён таким браком дочери и послал ей своё благословение и богатые подарки. А принц Фируси и прекрасная принцесса прожили после этого в мире и согласии много лет, окружённые любовью всех своих подданных.

Две жизни султана Махмуда

Когда-то правил в Египте мудрый султан Махмуд. Судьба дала ему всё, в чём люди видят счастье: здоровье, молодость, могущество и славу; он жил в лучшем городе своей прекрасной страны и мог наслаждаться всей красотой земли и неба. Но иногда на него нападала странная, непонятная тоска, когда весь мир утрачивал для него свои краски. Он затворялся в своём дворце и проводил в одиночестве долгие мучительные часы; жизнь казалась ему бессмысленной, и он завидовал судьбе земледельца, весь день гнущего спину на пашне, участи кочевника, затерянного в жаркой пустыне.

Однажды в такую минуту, когда султан не мог ни есть, ни пить, ни заниматься делами и желал только умереть, в комнату, где он лежал в тоске, вошёл великий визирь и, преклонившись перед султаном, сказал:

– О повелитель, здесь, за дверями, ждёт позволения войти старый шейх, прибывший из далёкой страны Магриба. По-видимому, он и замечательный учёный, и многоопытный врач. Разреши впустить его; быть может, он сумеет рассеять твои мрачные мысли.

Султан кивнул головой, и визирь впустил к нему чужеземца.

Вошедший был скорее похож на тень человека, чем на живое существо. Казалось, будто ему несколько сот лет. Он походил на древнюю мумию, но на лице этой мумии под густо нависшими бровями ярко горели глаза.

Не воздавая обычных почестей царю, старец заговорил:

– Мир тебе, султан Махмуд! Я послан моими тремя братьями, отшельниками дальнего Востока, возвестить тебе милость всевышнего.

Он медленно подошёл к султану, взял его за руку, подвёл к одному из четырёх окон залы, обращённых на все стороны света, и сказал:

– Открой окно!

Султан повиновался как ребёнок.

– Смотри! – прибавил старик.

Махмуд взглянул в окно и увидел множество всадников, мчавшихся с обнажёнными мечами вниз от крепости горы Макаттам. Подскакав ко дворцу, они с дикими криками стали взбираться на стены. И понял султан, что войско изменило ему и хочет его гибели. Весь бледный, он воскликнул:

– Такова судьба! Час мой пробил!

Тогда шейх закрыл окно и сразу же распахнул его вновь. Всё войско исчезло. Одна крепость мирно возвышалась вдали.

Не давая Махмуду прийти в себя, старец подвёл его ко второму окну, выходившему на город, и сказал:

– Открой и смотри!

Султан поднял глаза и в ужасе отступил от окна. Минареты и купола всех четырёхсот мечетей города, крыши домов, возвышавшиеся тесными рядами одна над другой, уходя к далёкому горизонту, – всё это превратилось в громадный пылающий костёр, над которым взвивались кверху чёрные вихри дыма, застилавшие солнце. Резкий ветер нёс и кидал пламя и пепел до самого дворца; только зелёная полоса дворцовых садов отделяла здание от огненного моря.

Видя гибель своего чудного города, султан глубоко опечалился.

– Это судьба! – воскликнул он, безнадёжно опустив руки. – Завтра на месте прекраснейшей страны будет безымянная пустыня. Такова воля Аллаха! – И слёзы выступили на его глазах.

Шейх закрыл окно и тотчас же снова открыл его. Картина пожара исчезла. Каир покоился в своём нетронутом блеске, среди садов и пальм, и четыреста муэдзинов с высоты минаретов возвещали верующим час молитвы.

А старец подвёл Махмуда к третьему окну, обращённому на реку, и велел открыть и смотреть.

И султан увидел, что Нил вышел из берегов и волны, затопив город и поднимаясь всё выше, яростно бились уже у стен дворца. Набежал новый вал и, сломив последние преграды, ворвался в нижний этаж. И дворец пошатнулся и уже готов был рухнуть, когда шейх затворил окно и снова открыл его. И вот величественная река по-прежнему спокойно текла в своих берегах, покрытых зеленью и цветами.

Не успевший опомниться султан уже был подведён к последнему окну и, повинуясь приказанию, распахнул его.

Из этого окна открывался вид на огромную зелёную равнину, начинавшуюся от городских ворот и пропадавшую вдали. Богатая сочной травой и ручьями, это была одна из тех счастливых долин, которые воспеваются поэтами, где розы, нарциссы и жасмины чередуются с апельсиновыми рощами, где живут горлинки и поют соловьи.

А сейчас вместо лугов с цветами и рощ Махмуд увидел перед собой страшную пустыню, выжженную беспощадным солнцем, каменистую, поросшую чахлым камышом и колючками, приют гиен, шакалов и змей.