Волшебный конь

Конечно, моё предложение не отличалось щедростью, но моя жадность уже успела так разгореться, что мне жаль было расстаться даже с одним верблюдом. Однако дервиш, по-видимому, не был возмущён моей скупостью; он только кротко заметил мне: «Брат мой, ты сам должен понимать, как незначительно то, что ты предлагаешь мне, по сравнению с тем благодеянием, которое я могу оказать тебе. Выслушай же мои условия: я поведу тебя туда, где скрыто сокровище, и мы вместе нагрузим твоих верблюдов золотом и драгоценными камнями, но зато потом ты должен будешь уступить мне половину их с грузом. Ты сам видишь, что мои условия очень умеренны: ведь если ты мне уступаешь сорок верблюдов, то я взамен доставляю тебе столько богатств, что ты сможешь приобрести тысячу других».

Я понимал, что дервиш прав, и всё-таки мне было жаль отказаться от половины сокровища, на которое я уже смотрел как на свою собственность. Но спорить не приходилось: дервиш мог рассердиться и оставить меня ни с чем. Поэтому я скрепя сердце принял его условие, и мы отправились в путь.

Наконец мы пришли в долину, окружённую высокими горами.

«Вот мы и пришли, – сказал дервиш, – теперь заставь своих верблюдов лечь на землю, чтобы их легче было навьючить, а я пока займусь приготовлениями».

Я исполнил его приказание и стал смотреть, что будет дальше. Дервиш между тем набрал сухих веток, развёл огонь и, бросив в него благовонные травы, произнёс какие-то непонятные слова. В ту же минуту поднялся густой дым, а когда он рассеялся, я увидел в скале напротив высокую двустворчатую дверь, которой прежде не было видно.

Через эту дверь мы вошли в великолепную залу, отделанную с удивительной роскошью и вкусом. Но я не был расположен любоваться этой красотой: не медля ни минуты, я набросился на рассыпанное повсюду золото и драгоценные камни и стал наполнять ими приготовленные мешки. Дервиш последовал моему примеру, но собирал главным образом драгоценные камни, посоветовав и мне делать то же самое. Я бы охотно унёс все сокровища пещеры, но приходилось учитывать силы наших вьючных животных.

Наконец верблюды были нагружены; оставалось только закрыть пещеру и пуститься в обратный путь. Но, прежде чем выйти, мой товарищ вынул из золотой вазы какую-то маленькую коробочку из неизвестного мне дерева и спрятал её у себя на груди. Впрочем, заметив моё любопытство, он тут же сам показал мне, что в ней находится какая-то мазь.

При выходе из пещеры дервиш проделал ту же церемонию, что и вначале: снова разжёг потухший было костёр, покурил благовониями и произнёс свои заклинания, после чего дверь в скале исчезла. Затем мы поделили между собой верблюдов с их грузом и, выйдя на большую дорогу, разошлись в разные стороны – дервиш по направлению к Бальсоре, а я по дороге в Багдад. Но не успел я сделать и ста шагов, как мной снова овладела жадность.

«На что дервишу такое богатство? – рассуждал я. – Ведь он всегда может вернуться в пещеру и набрать себе столько золота, сколько сам захочет».

И, недолго думая, я остановил своих верблюдов и бросился догонять дервиша.

«Брат мой! – воскликнул я, остановив его. – Я совершенно упустил из виду одно обстоятельство. Сам посуди: ведь ты человек духовный и не привык заниматься делами и тем более управляться с таким большим количеством верблюдов. По-моему, тебе следовало бы уступить мне десять верблюдов: тебе достаточно будет возни и с остальными тридцатью».

«Пожалуй, ты прав, – сказал дервиш, – я в самом деле не подумал об этом. Ну что ж, если хочешь, можешь забрать с собой десять верблюдов – дарю тебе их от всего сердца».

Лёгкость, с которой дервиш расстался с такой значительной частью своего богатства, только ещё сильнее разожгла мою жадность, и я решился попытать счастья ещё раз. Поэтому, вместо того чтобы поблагодарить его за щедрый подарок, я обратился к нему со следующей лицемерной речью: «Прости, брат мой, но, по-моему, и тридцати верблюдов для тебя слишком много, тебе с ними ни за что не управиться; для меня же, если ты мне уступишь ещё десять верблюдов, это не составит никакого труда».

Слова мои, очевидно, показались дервишу вполне убедительными, так как он без всяких возражений уступил мне ещё десять верблюдов. Казалось бы, после этого я должен был быть вполне доволен, но – увы! – я был словно в горячке, при которой чем больше человек пьёт, тем сильнее разгорается жажда. И вот я снова принялся выпрашивать, пока наконец не заполучил от дервиша остальных двадцать верблюдов. Я бросился обнимать и целовать своего благодетеля и рассыпался в уверениях вечной благодарности, но тут мне вдруг вспомнилась коробочка с неизвестной мазью, которую дервиш взял в пещере. Мне пришло в голову, что она, быть может, ценнее всех наших сокровищ. Я, конечно, тотчас же воспылал желанием заполучить и её.