Волшебный кувшин Хомы и Суслика

— Да я его на одну лапу положу, другой — прихлопну! — разъярился Волк.

— Ага, — язвительно произнёс Хома, — и папашу его — волкодава? И мамашу его — волкодавицу?

Волк беспокойно завертел башкой из стороны в сторону.

— Фу! — Он перевёл дух. — Ну и врун ты тёмный! Я бы их давно учуял.

— Мы-то тебя не учуяли, — не сдавался Хома.

— А я всегда против ветра крадусь, — похвастался Волк.

— Они что, глупее тебя? — невинно заметил Хома.

— Умнее, — поспешно добавил сообразительный Суслик. — Они на волков обученные!

— Голос! — не давая Волку опомниться, приказал Хома щенку.

— Да тихо ты! — вскричал Волк и прошептал: — Не надо.

— Помолчи пока, дорогой, — почтительно попросил щенка Хома.

Волк только бессмысленно глазами вращал.

А глупый щенок внезапно взял и тонко взлаял.

— Тсс… — зашипели они втроём: Хома, Суслик и особенно Волк.

В трудное Волк попал положение. Он не знал, как и выкрутиться.

Тогда-то и наступил момент, когда что-то ждёшь, но ничего не случается.

Волк ожидал, что вот-вот, сейчас, волкодавы появятся. Но они не появились.

Хома и Суслик в страхе считали, что теперь он им точно не поверит. Но он поверил.

«С этими обученными волкодавами, — тревожно подумал Волк, — надо ухо востро держать. Вероятно, они рисковать не хотят и удобный момент выбирают».

— Да не трону я его! — крикнул он вроде бы Хоме и Суслику, но на всю рощу, чтобы возможные волкодавы слышали. — Я его домой провожу, чтобы другие не тронули!

И, доказывая свои добрые намерения, хотел было погладить щенка.

— Не вздумай, — сурово предупредил Хома. — А не то твой запах останется, и они его кормить перестанут.

— Ох, перестанут, — подтвердил умница Суслик.

Это ещё больше убедило Волка, что щенок не какой-то безродный бродяжка.

И пожалуйста! Ничего плохого больше не ждали — и ничего плохого не случилось.

Хома, Суслик и Волк — втроём — проводили щенка до сельской околицы. Впрочем, осторожный Волк — только до края рощи. Продолжая озираться, он громогласно напутствовал их:

— Вы там скажите, что я о нём тоже заботился! Пусть вспомнят про это, когда вдруг в рощу заявятся!

И поспешно скрылся.

— Слышал, как он заливал? — подмигнул Хома Суслику. — Для волкодавов старался!

— Думал, что они в роще, — рассмеялся Суслик.

У околицы щенок наконец почуял знакомые места. И, смешно переваливаясь, побежал по тропинке.

Даже не оглянулся.

Ну и пусть. Лишь бы ему было хорошо!

И вновь судьба сделала крутой поворот: чего не ждали, то и случилось.

Неожиданно навстречу щенку выбежала небольшая собачка — сразу видно, мамаша — и начала его нежно тормошить и вылизывать.

— А ты говорил — волкодав, — упрекнул поникший Суслик.

— Твоё счастье, — Хома и глазом не моргнул — карим. — Нашёл, о чём жалеть. Да волкодавы бы нас вмиг разорвали. Плохо ты их знаешь!

Дальше они не сталигсудьбу испытывать, а то она опять свою круговерть затеет. Хватит с них!

Как Хома Кабана победил

Вce этого Кабана «пришлым» называли. Скажешь о нём, обязательно спросят: «Пришлый?», хотя он один на всю рощу.

Откуда он заявился, неизвестно. А сам пришлый Кабан отмалчивался.

Лишь как-то, жадно хрумкая жёлудями, невнятно сказал любопытному Хоме:

— Там, где я был, несладко. Там сладких жёлудей нет.

И что в них тупой Кабан находил? Они же горькие.

А впрочем, у каждого — свой вкус. Лиса, вот, мышей ест. Глупых-преглупых. И от этого ещё хитрей становится. Лучше бы она жёлудями питалась! Лучше — для Хомы. Глядишь, и до него доберётся.

Пришлый Кабан тоже не отказался бы от мышей, но жёлуди любил сильнее. Ну и ешь их, да только с умом. Не жалко.

Но и то правда, что из каждого жёлудя мог бы дуб вырасти. А пришлый Кабан съедал их неимоверное количество. Наверно, не одну будущую рощу умял. Прямо на глазах толстел куда быстрее, чем сами дубы. И понятно: дубы щедро отдавали, а он жадно брал.

Просто помешался Кабан на еде. А ведь он, невежа такой, древесные корни раскапывал. Что значит пришлый! После него хоть трава не расти!

Вскоре и к орешнику, усыпанному вкусными орехами, подобрался. Сначала под лещинами закатившиеся жёлуди искал, затем и сами орехи распробовал. Стал нещадно орешник ломать.

В общем, ему всё равно стало: жёлуди или орехи. Лишь бы побольше.

Зато Хоме не всё равно. Сколько раз умолял его Хома:

— Зарой обратно корни, дубы засохнут! Не ломай орешник, орехи не вырастут!

Кабан лишь насмешливо хрюкал:

— На мой век хватит.

Лопнуло терпение у Хомы. Решил он его проучить. Может, тогда пришлый Кабан уберётся отсюда и станет пришлым где-нибудь в другом месте. А может, и одумается, несмотря на свою тупость. Всякое бывает.

— Не там жёлуди ищешь, — сказал ему Хома. — Вон где рыть надо, — и показал, где. — Там их полным-полно! Только поглубже копай.

Кабан и рад стараться. А того он, пришлый, не знал, что роет прямо позади Медвежьей берлоги. С тыла, с другойстороны.

— Копай, копай, — подбадривал Хома. — Там их целые залежи!

Никаких там залежей, ясно, не было. Там Медведь лежал-почивал после обеда.

— Рой, не стесняйся, — бубнил Хома.

— Нет ничего, — недовольно хрюкнул Кабан, углубившись почти по макушку.

— Сейчас будет, — пообещал Хома.