Волшебный пояс Жанны д’Арк

Но как, если колени дрожат… и тот давешний звонок больше не представляется шуткой. Напротив, Жанна вдруг четко осознала, что она в этом месте – чужая.

Родственница? Конкурентка. И ради этого дома, ради денег, которые прячутся за белым камнем стен, люди пойдут на многое.

– Аркаша, ты ли это? Конечно… ты… ты же сказал, что будешь к полудню, и вот… – Из дому вышла женщина в летящем легком платье. – А это кто?

– Знакомьтесь, Ольга Николаевна, – Аркадий Петрович поприветствовал даму легким поклоном, в котором Жанне почудилась насмешка. – Это ваша племянница, Жанна.

– Племянница?

– Племянница. Дочь Евгении…

Он потянул Жанну за собой. И ей ничего не осталось, кроме как идти к дому. Она шла, а тетка смотрела. Пристально. Недружелюбно.

– Ты уверен, Аркаша? – Она оказалась немолодой, полной дамой, которая пыталась скрыть свою полноту за легкими нарядами. – Дочь Евгении? Женечка еще когда… сбежала… а эта девица… наверняка пытается воспользоваться нашим горем…

– Каким горем, Ольга Николаевна? – вкрадчиво поинтересовался Аркадий.

– Мы тоскуем по Женечке, – неискренне сказала Ольга. – Мама вся испереживалась… Ты же знаешь, насколько у нее слабое здоровье… знаешь и собираешься подсунуть ей эту… эту мерзавку!

– Ваша матушка сама поручила мне отыскать Евгению. Или ее детей.

– А ты и рад стараться.

– Конечно, Ольга Николаевна. Я рад стараться. И выполнить свою работу…

– Не перестарайся, Аркаша…

Два подбородка, пухлые щеки. Ей должна идти улыбка, но получается она какой-то нервной, змеиной слегка. И на щеках вспыхивает болезненный румянец.

– А вам, милочка, я бы советовала не задерживаться…

– Идем, – Аркадий Петрович потащил Жанну за собой. – Чем раньше ты встретишься с бабкой, тем лучше. На Ольгу не обращай внимания. Она много говорит, но сделать что-либо не способна…

Жанна кивала.

Пыталась оглядеться.

Огромный холл, который смутно напоминает пещеру. Мозаичный пол. Потолок расписной. Наскальная живопись и хрустальная люстра-сталактит. Лестница с крутыми ступеньками.

Аркадий спешит. И эта спешка передается самой Жанне. Она почти задыхалась, перепрыгивая через ступеньку.

Куда?

Зачем?

Мысли исчезли, осталось одно желание – не отставать, потому что если Жанна отстанет, то окажется одна в этом огромном доме, где она – лишняя. И тогда случится страшное.

Аркадий Петрович остановился и перевел дух.

– Напугал? – произнес он с насмешкой, а потом иным, серьезным, голосом продолжил: – Привыкай. Здесь нельзя расслабляться. Сожрут.

И ведь не шутил. Он отвернулся, казалось, разом потеряв интерес к Жанне.

– Жди здесь. Позову.

Дверь, солидного вида, темную, он открыл, не удосужившись постучать. Вошел. И закрыл за собой. Жанна все-таки осталась одна в пустом коридоре-тоннеле. Появилась трусливая мысль, что сейчас самое время сбежать, но Жанна себя одернула. В конце концов, она не маленькая девочка, чтобы бегать от грядущих неприятностей.

Она огляделась.

И стену потрогала… обыкновенная стена, шершавая на ощупь… и сизая какая-то, впрочем, наверное, так и задумано. Портретами вот украшена… Впрочем, как украшена? Портреты мрачные, и люди, на них изображенные, тоже мрачные. Смотрят на Жанну с неодобрением, с брезгливостью какой-то…

– Любуетесь? – раздался вдруг голос за спиной, и Жанна от неожиданности присела.

– С-смотрю. – Она быстро справилась со страхом, но не со смущением, все-таки Жанна чувствовала себя чужой в этом месте.

– И как?

– Очень интересно.

Что еще ей было ответить?

Жанна обернулась и уставилась на мужчину в светлом костюме, который, надо сказать, сидел идеально. Да и сам мужчина…

Красив.

Лицо правильное, пожалуй, слишком уж правильное. Загар умеренный. Глаза синие. Волосы темные, уложены идеально. Именно эта идеальность укладки и вывела Жанну из задумчивости, напомнив, что неприлично вот так разглядывать людей. Впрочем, этот конкретный человек ничего против разглядывания не имел. Он сам в свою очередь рассматривал Жанну.

– Очередная бедная родственница? – поинтересовался он.

– Похоже на то. – Жанна вздохнула, уже не удивляясь той снисходительности, которая промелькнула в голосе незнакомца.

Очередная. Бедная. И уже только потом – родственница.

– Жанна, – представилась она.

– Кирилл.

Кирилл – это тот самый воспитанник, который в теории станет наследником?

– Рада познакомиться. – Жанна решила быть вежливой. В конце концов, что еще ей остается?

– Не могу сказать того же о себе, но… добро пожаловать.

Он оскалился.

– Жанна, вы уже познакомились? – раздался голос Аркадия Петровича. – Но вынужден прервать вашу беседу. Жанна, Алиция Виссарионовна готова вас принять.

Вот так.

Принять. Готова.

Аудиенция.

Жанна представляла себе Алицию Виссарионовну… да по-разному представляла. Она отдавала себе отчет, что ее бабушка никоим образом не похожа на сухоньких старушек, которые рядятся в ситцевые платья, и на старух иных, располневших, проникшихся любовью к байковым халатам и растоптанным тапочкам. Нет, Алиция Виссарионовна просто-таки обязана была быть совершенно исключительной старухой. И Жанна не обманулась.

Старуха?

Женщина элегантного возраста.