К ужину Жанне прислали платье.
Черное.
Маленькое. И выглядевшее почти скромным. Оно было таким вызывающе обыкновенным, что Жанна не удержалась, примерила. А примерив, не смогла отказаться.
– Она пытается тебя купить. – Ольга вошла без стука и, остановившись на пороге, обвела комнату придирчивым взглядом. – Не верь ей, девочка… беги отсюда…
– Куда?
– Куда-нибудь. – Глаза Ольги влажно поблескивали, и выглядела она… Странно?
Пустая.
Жанна знает правду про Ольгу, она видела портрет той светловолосой девушки, в которой нет ничего, помимо карамельной сладкой красоты.
– Зачем вы пришли? – В платье, которое сидело идеально, Жанна чувствовала себя настолько уверенно, что в голову прокралась крамольная мысль выставить вон незваную гостью.
– Поговорить… всего-навсего поговорить… Ты же не боишься разговоров, деточка?
– Не боюсь, тетушка, – ответила Жанна.
Ольга улыбнулась, и лицо ее, все еще красивое, вдруг сделалось похожим на звериную морду.
– Вот и замечательно… давно следовало… сразу, как ты появилась… я понадеялась, грешным делом, что ты сама все поймешь… сделаешь правильные выводы…
– А я не поняла?
Непонятливость за Жанной водилась, вот только она подозревала, что ныне дело вовсе даже не в ней, а в той комнате с портретами, в поясе и в грядущем ужине.
Неспроста ведь старуха попросила остаться.
– Увы… увы… – Ольга тщательно притворила дверь. – Ты хорошая девочка… милая довольно…
Ольга озиралась.
Искала что-то? Что именно? Уж не пояс ли? Или что попроще? Набор серебряных ложечек? Раритетную вазу? Браслет с алмазами, который Жанна наглым образом попыталась украсть? Интересно, к слову, почему не использовали этот метод… или в камерах дело?
Кирилл ведь упоминал про камеры, но он про те, которые были давно, еще в его детстве… и вряд ли с тех пор старуха стала менее подозрительна.
Значит, за Жанной наблюдают…
…И если так, то понятно, почему больше не было покушений: кто станет покушаться на человека, который находится под присмотром?
А в сад Жанна гулять не выходит… и вообще почти не выходит из дома.
– Я хочу тебе кое-что рассказать… – Ольга, так и не дождавшись приглашения, присела.
Ногу на ногу закинула… А ноги красивые, стройные.
– Зачем?
– Затем, чтобы ты поняла: маме нельзя верить… Я имею в виду свою маму.
Ольга всегда знала, что мама ее не любит.
Вот Женька – дело другое. Женька маму радовала, училась хорошо и спортом занималась, и грамоты ей вручали, и медали. У Галины же был талант, которым восхищались. А вот Ольгу провидение обделило.
– Старательная девочка, – осторожно хвалили учителя и добавляли: – Красавица, каких мало…
Потом, позже, разглядывая детские фотографии, Ольга пришла к выводу, что и вправду была чудо до чего хороша. Светловолосая, синеглазая, она походила на сказочную принцессу.
Вот только принцессы не носили скучную школьную форму.
И не стирали воротнички… Мама почему-то полагала, что делать это надлежит самим девочкам, как и глажка, и пришивание этих самых воротничков к платью. А ведь домработница имелась, сухая, вечно недовольная тетка с завистливыми глазами.
Нельзя сказать, что жизнь Ольги вовсе была беспросветна. Нет, у нее имелись и подруги, и друзья, и школьные учителя многое прощали, хотя и не уставали сравнивать Ольгу с сестрами, и та постепенно сама уверялась, что ни на что не способна.
Зато красива.
Красоте завидуют. И хотят прикоснуться. Ведь недаром с Ольгой стремятся дружить все девчонки в классе… и мальчишки на нее заглядываются…