Волшебный пояс Жанны д’Арк

— Всему. Тому, что у меня талант все же имелся. Нет, теперь я не настолько наивен, чтобы считать себя гением, но мамины усилия просто не могли не дать результата. У меня все получалось легко. То есть со стороны казалось, что у меня все получается легко, а на самом деле за этой легкостью стояли годы работы. Об этих годах никто особо не думал. Все вдруг увидели мальчика из семьи со связями, с мамой, которая заслуженная и именитая… Думаешь, кто-нибудь поверил, что я поступал сам? Что сдавал сессии сам? Что хвалили меня не из-за мамы? Нет, все вдруг резко решили, что сам по себе я — полное ничтожество.

Наверное, это было горько.

Жанна попыталась представить, каково это, учиться там, где тебя тихо ненавидят и презирают. Нет, она бы не смогла. Ее собственное поступление было обыкновенным. Документы. Экзамены. Первый курс, и вот уже, не успела опомниться, и пятый.

Выпускной.

— И ладно бы… мне бы на них плюнуть, но я решил доказать всем, что они не правы. Последний год перед выпуском я работал как одержимый… — Игорь понурился и очень тихо сказал: — Мама как раз погибла… папа еще раньше, но он… понимаешь, он был очень незаметным. Я его любил, но он ушел, и ничего не изменилось. А когда не стало мамы… представь, что небо рухнуло на землю.

Жанна представить подобное была не в состоянии.

— Мне мамина смерть казалась невозможной. Я до самых похорон надеялся, что произошла ошибка, что вот я проснусь и окажется, что это сон такой, дурной… а он все длился и длился. И тогда я спрятался в ее мастерской. Тоже предмет зависти… Многие снимали квартиры, комнаты на двоих или троих, а о мастерской приходилось только мечтать. У меня же имелась собственная. И никогда-то не было проблем с материалами. Все высшего качества, в количестве неограниченном. Сперва я делился, надеялся, что хотя бы так… а потом понял, что чем больше я даю, тем сильней меня презирают. Такой вот парадокс. Но я ведь не об этом, да? Слушай, я тебя не утомил?

— Нет.

— Это, наверное, полное безумие, но мне тут и вправду словом не с кем перекинуться. Алла, сама понимаешь, та еще стерва. Николаше на все плевать. Ольга за детей любого в бочке с дерьмом утопит… ну а Кирилл выше всех нас, простых смертных. — Это Игорь произнес, не скрывая злости. — Бабкин любимчик… Ничего, посмотрим, вот бабка помрет, и тогда…

Он осекся, и Жанна тихо поинтересовалась:

— Что тогда?

— Ничего, Жанночка, не слушай. Это место меняет людей. Вот и я постепенно становлюсь полным дерьмом… Надо уезжать. — Он остановился у зеленой стены. — Ты была в лабиринте?

— Нет.

— Тогда идем, только обуюсь, там дорожки гравием посыпаны, колются. Не бойся, я там все ходы и выходы знаю. Мне в нем нравится, единственное место, где тебя оставят в покое. И думать хорошо. И работать… Наверное, горбатого могила исправит, но я вновь хочу попробовать.

Игорек обулся быстро и руки вытер о джинсы.

— На будущее, если захочешь погулять одна, все время держись левой стены и обязательно выйдешь. Там, кстати, пруд имеется с золотыми рыбками…

Зеленая стена тянулась и тянулась. Жанна попыталась было разглядеть, где она заканчивается, но вскоре сдалась. Лабиринт выглядел если не бесконечным, то достаточно большим, чтобы в нем и вправду можно было заблудиться. Вход в него был спрятан между двумя зелеными колоннами.

— Не бойся, — сказал Игорь, широко улыбнувшись. Жанна хотела ответить, что вовсе и не боится, но промолчала, потому что сердце стучало быстро, неровно.

Сказать?

Попросить, чтобы к дому проводил? Но признаваться сейчас в собственной трусости Жанна не готова. А потому просто постарается держаться Игоря. Не бросит же он ее в лабиринте, в самом-то деле!

Он же шел уверенно, не замечая Жанниных сомнений. И рассказ продолжил:

— В общем, последний год перед выпуском я почти и не выходил из мастерской. Похудел на пятнадцать килограммов… вроде как нервное… меня потом полгода откармливали. Откормили.

Игорь похлопал себя по бокам. Он и вправду не выглядел исхудавшим.

— Главное, что я закончил работу… Я мечтал о выставке, а тут бабка объявилась. На работы смотреть даже не стала, денег кинула и Кирилла, чтоб, значит, все организовал. Мы с Кириллом никогда особо приятелями не были, но вынужден признать, что организовал он все по высшему разряду. Приличная галерея, в которую меня и вправду без протекции не взяли бы… приглашения… пресса… Самое смешное, что я совершенно не волновался. Я был уверен, что достоин этой чертовой выставки…

Игорь остановился на развилке.

Три дорожки, как в сказке: направо пойдешь… налево…

Он выбрал прямо. И Жанна пошла за ним. В лабиринте было прохладно и тихо. Шуршал гравий под ногами, слабо подрагивали зеленые листья, за которыми проглядывало плотное плетение ветвей.

— Я был горд собой. И надеялся, что мама мною тоже гордится. Я ведь посвятил выставку ей. Ее памяти. А потом прочел в газетах…

Он резко выдохнул.