Волшебный цветок

Диллон стоял, широко расставив ноги, засунув большие пальцы под ремень. Однако небрежность его позы была обманчивой — прищур глаз и плотно сжатые губы выдавали внутреннее напряжение. Больше всего на свете ему хотелось уничтожить высокомерного мерзавца, стоящего перед ним, и Диллон лишь неимоверным усилием воли сумел удержаться — он все же не набросился на Форсайта и не свернул его поганую шею, хотя и полагал, что смерть от пули слишком легка для такого негодяя.

— А-а, господин полковник, здравствуйте! — проговорил он, намеренно утрируя манеру южан растягивать слова. — Как успехи? Уже убили какого-нибудь старика? Много женщин избили? Ах, простите, сэр, я совсем забыл, день-то еще не закончился!

Форсайт окинул Диллона ледяным взглядом. Потом посмотрел на Клива.

— Вы бы лучше накинули узду на этого остряка, не то в один прекрасный день ему оторвут голову.

— Он человек самостоятельный, я не вправе указывать ему, что делать и что говорить. Но одно могу сказать точно: если вам вздумается его убить, лучше сразу приказывайте своим головорезам убить нас обоих. Только запомните: я везде вас отыщу и убью так, как убивают апачи. Что это такое, думаю, вам известно.

По спине Форсайта пробежал неприятный холодок. Он попытался проникнуть под непроницаемую маску, застывшую на лице Клива, но безуспешно.

— Старк, вы играете в опасную игру.

— Что ж, иногда карты ложатся именно так. Марк Ли счел за благо вмешаться:

— Пойдемте, полковник, мы опаздываем на встречу.

Он попытался провести полковника в обход Клива и Диллона, но Диллон сделал шаг в сторону, преграждая им путь. Усмехнувшись такой усмешкой, от которой у адвоката мурашки по спине пробежали, Диллон достал из кармана листок бумаги.

— В следующий раз, когда вам захочется прочесть нашу телеграмму, попросите об этом нас самих. А того болвана, которого вы за ней послали, можете подобрать в переулке позади вашей конторы. Правда, узнать его будет трудновато — физиономия чуток пострадала, парень оказался несговорчивым.

Диллон сдернул с головы адвоката шляпу, сунул в нее бумагу и снова нахлобучил шляпу ему на голову. Потом похлопал ладонью по высокой тулье.

— Что я тебе говорил, Клив, шляпа у пего первоклассная. Я знаю только одного человека, который носил такую же, — это Эйб Линкольн.

Форсайт искоса взглянул на мужчин, собравшихся на веранде. Откровенно улыбались немногие, но большинство явно старались сдержать улыбки. Не хватало еще, чтобы этот остряк выставил его на посмешище перед горожанами!

— Черт вас возьми, кто вы такой?

— Я? Мужчина. Мужчина, который не убивает стариков, не избивает женщин и не сгоняет поселенцев с их земель. — Диллон усмехнулся. — А вы-то, полковник, знаете, кто вы такой? Вы заурядный прохвост, мелкий жулик и не более того!

Форсайт в ярости заорал:

— Уйди с дороги, сукин сын! Попридержи язык, не то тебя найдут в придорожной канаве с пулей в твоей глупой башке!

Клив молниеносным движением перехватил руку Диллона, метнувшуюся к револьверу.

— Подожди. Это не выход.

В эту минуту только один человек на свете, не считая Клива, смог бы удержать Диллона от убийства — таким человеком был Джон Толлмен. Клив оттеснил в сторону разъяренного Диллона. Форсайт с адвокатом поспешно перешли улицу и, поднявшись по лестнице, скрылись в конторе полковника.

— Думаешь, я все испортил? — спросил Диллон, все еще тяжело дыша.

— Нет. Возможно, это даже к лучшему. Когда враг выходит из себя, он совершает ошибки. Пока мы в городе, он не рискнет натравить на нас свою свору — слишком многие слышали его угрозы. По-моему, у него в городе больше противников, чем сторонников. Ты заработал несколько улыбок.

— Дьявол! Как же я его ненавижу! Иногда мне кажется, что ненависть жжет меня изнутри.

Оказавшись у себя в конторе, расположенной на втором этаже, над банком, полковник Форсайт сорвал с головы шляпу, швырнул ее на стол и принялся нервно мерить шагами комнату.

— Этот молокосос хотел меня убить! Какого черта он на меня взъелся? Что я ему сделал?

— Полковник, возможно, он родственник тех, кого вы заставили уехать, — или Эллингтонов, или Спенсеров, или Готвортов, или Джонсонов…

С тех пор как убили старика Фуллера, Марк Ли все чаще клял себя за то, что связался с Форсайтом. Полковник отдавал приказы об убийствах с такой же легкостью, с какой заказывал обед в ресторане. Ли не сомневался; если земельная афера провалится, Форсайт свалит всю вину на него, а сам выйдет сухим из воды. Более того, ничто не помешает ему через некоторое время затеять очередную махинацию.

Полковник же никак не мог успокоиться. Внезапно вспомнив слова Диллона, он выпалил:

— Избиваю женщин — что этот сукин сын имел в виду? Если это Рут распускает язык, я сверну ей шею. И вот что я еще тебе скажу… — Форсайт все больше распалялся. — Когда Дел вернется, он получит еще одно задание. Никто — понимаешь, никто! — не смеет безнаказанно разговаривать со мной в таком топе! Этот щенок перестанет острить, когда ему всадят пулю между глаз.

Глава 20

— Ой, смотрите, он сосет!