Волшебный витраж

Эндрю чувствовал его, ощущал, как оно стекается к нему из дальних далей, и понимал, что это вековечная сила вроде всемирного тяготения, древнее самой Земли. В детстве Эндрю всегда было интересно, почему дед называет волшебство «пятой силой», а потом сетует на болванов-ученых, до сих пор не удосужившихся ее заметить. Эндрю прямо чувствовал, что дед рядом, вот здесь, в кухне, у него за спиной, сердится и требует, чтобы Эндрю наконец все понял. И Эндрю все понял. Это было как в тот непостижимый миг, когда он вдруг понял все об Истории, – его представление о мире скачком перевернулось, и вот Эндрю уже знает, что волшебство – одна из мощнейших сил во Вселенной, стоявшая у ее истоков вместе со всемирным тяготением и с той силой, которая скрепляет атомы, не слабее всех остальных, а может, и сильнее. Да, точно сильнее. Ведь волшебство, если нужно, рассыпает атомы, перестраивает их и скрепляет вновь – например, когда Рольф превращается из пса в ребенка. Это мощная сила, и обращаться с ней надо крайне осторожно.

И вот теперь, когда Эндрю все понял, он чувствовал, как волшебство стекается к нему, стремится в Мелстон с расстояния в сотни световых лет. Оно здесь накапливалось. Кто-то когда-то поставил два волшебных витража, два набора заколдованных стекол, один – в кухне, другой – в крыше сарайчика, и теперь они, словно полюса в исполинском магните, стягивают магию в область попечения. Главной задачей Брендонов было оберегать витражи. Их надо было применять на благо всей Земли. И едва Эндрю это понял, как почувствовал, что по меньшей мере половина силы утекает в усадьбу, где обитает мистер Браун и паразитирует на его области попечения, словно слизень на салате.

Тут Эндрю улыбнулся и вспомнил мистера Стока. У мистера Стока была настоящая паранойя по поводу слизней.

Эндрю долго-долго смотрел в стекло, пропитанное лунным волшебством, и думал, как же ему быть с мистером Брауном и как поступать с разными цветами, на которые стекло расщепляло магический спектр. У Эндрю были на сей счет свои соображения, однако он понимал, что учиться правильно применять цвета придется несколько месяцев, а то и много лет. А вот чтобы избавиться от мистера Брауна, нужно лиловое стекло, самое мощное, оно сводит воедино все остальные. Другой вопрос – как это сделать, не навредив Эйдану…

* * *

– Сегодня фестиваль, – сказал Эйдан Рольфу субботним утром, заглядывая в холодильник.

Рольф, уткнувшись мордой в лапы, только застонал.

– Вредно ему столько перекидываться, – объяснил Эйдан Эндрю. – Весь в синяках. Можно, я отдам вчерашнюю запеканку Гройлю?

– Пожалуйста, – ответил Эндрю и отчаянно зевнул.

После ночи, полной волшебства, он был весь тяжелый и неповоротливый.

Эйдан, насвистывая, отнес запеканку из цветной капусты в кладовую и поставил всю миску в коробку, аккуратно надписав ее: «ЕДА ДЛЯ ГРОЙЛЯ». Запеканку из цветной капусты он теперь не любил точно так же, как Эндрю.

– А знаете что, давайте я сбегаю в магазин и куплю вам газету, – предложил он, вернувшись из кладовой.

– Только если наденешь оберег, – сказал Эндрю, который сонно варил себе кофе. – Скажи Рози, пусть запишет мне на счет.

– Оберег на мне, – ответил Эйдан и покачал кулоном на цепочке.

Он привык к нему, и теперь ему нравилось, как тепло и мягко лежит оберег на груди. Проглотив миску хлопьев с молоком, Эйдан сказал:

– Рольф, ты идешь?

Тот снова застонал – очень громко. Нет. И Эйдан весело убежал один – поглядеть, что делается в деревне.

Надежды его оправдались сполна. Делалось в деревне многое. Дорогу ему перешел мистер Сток, грохоча тачкой, в которой возлежал кабачковый дирижабль – желто-зеленое чудище, со всех сторон заботливо обложенное травкой, чтобы не поцарапать. В конце улицы Эйдан повстречал миссис Сток со старой детской коляской, где громоздилась гора поношенной одежды для ее традиционной распродажи.

– Вот решила заранее все подготовить, – сообщила Эйдану миссис Сток. – Надо еще успеть вернуться домой и испечь торт для конкурса на Лучший Бисквит. Передай профессору, Шон уже идет. Только доделает Лучшего Робота.

Так было всю дорогу до магазина. Эйдану повстречались все-все знакомые, кто с тележкой, кто со старым креслом на колесах, кто с загадочными коробками и жестянками в руках, и все стекались к шатру на футбольном поле, где должны были проходить всевозможные конкурсы. Рози Сток стояла за прилавком и ругалась. Ее Лучший Бисквит вообще не поднялся, вышел плоский, будто блин, и ей пришлось довольствоваться участием в конкурсе на Лучшее Песочное Печенье.

Эйдан купил газету и помчался назад в Мелстон-Хаус. Шон как раз подходил к дверям.

– У меня самый-самый замечательный робот! – сказал он Эйдану, размахивая руками с растопыренными пальцами. – Ты себе не представляешь, сколько всего он умеет! Обязательно зайди посмотреть!

И он положил на кухонный стол точно такую же газету.

– Да тьфу! – сказал Эйдан. – Ну что, сбегаю отнесу газету обратно?