Волшебный вкус любви (СИ)

Мысленно я повторила его имя несколько раз. Вряд ли я осмелюсь произнести это имя вслух.

— Какая ты, — сказал Богосавец, посмотрев на меня исподлобья.

— Но вы такой же. Вы ведь тоже не принимаете тех, кто вас предает.

— У нас говорят: предавший единожды, предаст дважды, — он задумчиво покрутил пустой бокал, ловя свет на граненую ножку.

— Мирчо и Лена не предавали вас, — возразила я. — По-моему, вы погорячились.

— Никаких романов на работе! — он резко повысил голос, и я почти испуганно попятилась. — Или дело — или тело.

— Просто сыплете афоризмами, — тихо сказала я.

Он посмотрел на меня долгим, тяжелым взглядом, и я покраснела до ушей, будто оказалась совершенно голой перед ним. Сейчас бы пунш и ковбойскую шляпу. А! Что за мысли!..

— Что делаешь в субботу? — спросил Богосавец. — У тебя выходной.

— Не знаю, — я говорила сбивчиво, и страшно хотелось хихикнуть, потому что проклятая ковбойская шляпа упорно не выходила из головы. — Высплюсь, потом буду искать квартиру…

— Значит, планов нет?

— Нет, — пискнула я, и сердце забилось где-то в самом горле. Неужели вот сейчас он пригласит меня… пригласит меня на свидание… Стоп, а как же — или тело, или дело?.. И никаких романов на работе?..

— Тогда будь готова в субботу к пяти утра, — сказал Богосавец и открыл бутылку, наливая еще коньяка. — Хочу тебе кое-что показать.

— В пять утра? — опешила я.

— В шесть, — поправил он. — Но туда ехать час.

— Куда?

— Увидишь. А теперь всё, котенок, спать.

Котёнок.

Не Иванова Даша, а котёнок. Он уже называл меня так пару раз. Просто дежурный комплимент, или я и правда похожа для него на котёнка?.. И если похожа, то хорошо это или плохо?..

— А вы? — спросила я, переминаясь с ноги на ногу на пороге.

— Лягу в кабинете, а пока хочу еще посидеть. Один, — он бросил в рот еще кусочек сыра, поворачиваясь ко мне спиной.

Намек был ясен, и я убралась, оставив шефа одного.

Я легла в постель, погасила свет, но уснуть так и не смогла. Богосавец будет ночевать в своем кабинете. Значит, Лилиана сегодня спит одна. Это обрадовало меня так, что стало стыдно. И хотя никто не мг подслушать моих мыслей и увидеть меня, я засунула голову под подушку, переживая минуты стыда и злорадства.

Следующая рабочая неделя началась и прошла как обычно — в адском угаре, под аккомпанемент ругательств Богосавеца и его редких одобрений.

Больше всего я боялась, что в меню появится новый соус на смеси говяжьего и рыбного бульонов, но шеф словно позабыл о фирменном блюде Марата Гасанбердиева.

Утром в субботу я вскочила в четыре часа, умылась и подкрасила глаза, зевая на ходу. Ровно в пять я была готова и, спустившись на первый этаж, увидела там Богосавеца — свежего, бодрого и умопомрачительно элегантного в белой рубашке и синих джинсах.

— Готова? — спросил он, окинув меня взглядом. — А сапоги у тебя есть?

— Сапоги? — переспросила я.

В прошлый раз он нарядил меня, как Золушку на бал, а теперь ему нужны сапоги?..

— Ладно, сойдет и в кроссовках, — согласился шеф. — Поехали, котёнок.

Я снова оказалась в черном «Ламборджини», замирая от предвкушения очередных приключений. На разведку в лагерь врага мы ездили, куда отправимся сейчас?

Богосавец сел за руль, и автомобиль мягко тронулся с места, покатив по пустыным еще улицам города.

Мы выехали за город, но свернули не к частным коттеджам и шикарным гостиницам, а поехали дальше, мимо поселков и железнодорожных станций, а потом и вовсе свернули в какую-то глушь, на лесную дорогу.

— Не бойся, убивать я тебя не собираюсь, — пошутил Богосавец, когда я в очередной раз с беспокойством посмотрела в окно. — Мы едем к одному моему хорошему знакомому, у него настоящая ферма. Бычки и ягнята ничуть не хуже канадских или итальянских.

— Хотите договориться о поставках? — догадалась я.

— Точно, — подтвердил он. — И еще кое-что.

Ферма его знакомого на деле оказалась настоящим городом сельского хозяйства. Богосавеца приняли, как старого и доброго знакомого. Усатый дядька в поношенном камуфляже и соломенной шляпе, оказавшийся хозяином сельской империи, долго хвалился особой породой баранов, расписывая, как кормит их и где содержит, предлагал сыры, которые только-только начали изготовлять на его предприятии, и яростно торговался за каждый специальный товар.

Я не вмешивалась в беседу мужчин, наслаждаясь природой и свежим воздухом. Совсем неплохая прогулка в выходной день.

— Вот и договорились, — услышала я голос Богосавеца. — Ты не возражаешь, если мы побродим у тебя по огороду? На грядки поглядим?

— Бродите, где вам хочется, — разрешил усатый.

— Спасибо, Михалыч, — Богосавец обменялся с хозяином фермы крепким рукопожатием и мотнул головой, позвав меня.

Назвать огородом то, что мы увидели, было слишком скромно.

На ферме находилась настоящая плантация — ряды парников и навозных грядок, фруктовые деревья и ягодные кусты… Сразу за оградой начинался дикий лес — огромные деревья стояли сплошной стеной, таких в городе не увидишь. Мы с шефом брели по ровным дорожкам, проложенным досками, и он рассказывал мне, сколько сортов помидоров тут выращивается, и сколько сортов смородины прижилось с прошлого года.