Волшебный вкус любви (СИ)

Неужели мне и в самом деле выпал шанс попасть в эту семью? Справлюсь ли я? Примут ли они меня когда-нибудь? Как бы я хотела оказаться достойной носить белую рубашку не стажером, а поваром…

Богосавец вдруг оглянулся на меня, нахмурился, кивнув на мойку, и я поспешила схватить следующую тарелку, чтобы не вызвать еще большего недовольства.

3. Вип-посетители

Второй день работы, как и третий, оказался ничуть не легче. Я приходила домой, похожая на выжатый лимон, бросала рубашки в стиральную машинку, принимала душ и падала в постель, сонно бормоча, что устала, когда Антон пристраивался рядом. Он был недоволен, но я и в самом деле больше походила на труп, чем на женщину, способную к сексуальным забавам.

— Что ты там делаешь? — заворчал он, когда я отказала ему в очередной раз. — На шесте, что ли, крутишься? Я думал, ты нашла работу своей мечты!..

— Так и есть, — ответила я, не открывая глаз и поудобнее устраиваясь на подушке. — Работа мечты, Антоша. Но оказалось, что там — настоящий ад.

— Так бросай такую работу!

— Это мечта, мечта… — ответила я, уже засыпая.

Антон психовал и уходил смотреть телевизор, а я проваливалась в благословенный сон — безо всяких сновидений.

Мысленно я утешала себя, считая, что привыкну к бешеным нагрузкам. Ведь остальные работают — значит, и я смогу.

Я прикупила дюжину рубашек и теперь считала себя вооруженной до зубов. Теперь мне не придется краснеть, а у шефа не будет повода меня отчитывать меня. Я выстирала и выгладила рубашку Елены и отнесла ей с благодарностями.

Она смешливо сморщила нос:

— Да брось ты! Мы же тут все как родня. Помогаем друг другу.

Пятый день стажировки ознаменовался первым увольнением.

— Номер Четыре свободен! — объявила Елена, когда мы выстроились в шеренгу, ожидая приезда шефа.

— Что?! — воскликнул Трясогузов, высунувшись из шеренги.

— Вы свободны, — повторила Елена невозмутимо. — Шефу не нравится, как вы разделываете мясо. От посетителей были жалобы, что кости каре недостаточно хорошо очищены.

— Я хорошо их чищу! — возмутился Трясогузов. — Да меня сюда отец устроил!

— Мы знаем, кто ваш отец, — спокойно ответила Елена. — Передавайте ему привет. Надеюсь, вы уделите больше внимания технике работы с ножом, а не технике электронной.

— Вообще, беспредел… — буркнул Трясогузов и покинул шеренгу, громко хлопнув дверью на прощание.

Мы все смотрели ему вслед, а я ощущала холодок по позвоночнику — вот так просто вышвырнули? Недостаточно хорошо чистишь кости? Разве это причина для увольнения?

В положенное время появился Богосавец, придирчиво осмотрел нас, допустил к работе, и мы снова окунулись в кухонный ад.

— Вип-клиенты! — объявил около пяти вечера Милан. — Суп из осетрины с лимоном и маслинами, мясо на вертеле, мятный чай, вегетарианский салат и авокадо, политое лимонным соком.

Обычно су-шеф не работал на раздаче, но в этот раз сам встал к плите, помогая Елене. Я знала, что подобных блюд нет в меню, и гадала, что за важные лица пришли в «Белую рубашку». Может, опять критики?..

Кстати, через интернет я навела справки обо всех известных критиках и была неприятно поражена цинизмом, с каким они, порой, распекали тот или иной ресторан. Казалось, у них было соревнование — кто напишет больше гадостей. Обоснованы или нет были эти гадости, я не знала, но о «Белой рубашке» не нашла ни одного отрицательного отзыва. Похоже, критики любили кухню шефа Богосавеца так же, как жители нашей страны любили его телепрограммы.

Мне велели принести приборы из особого сервиза — германского, в нежных голубоватых разводах. Расставляя тарелки, я успела заглянуть в узкое окошко, ведущее в зал.

Круглые столики, покрытые белоснежными скатертями, яркий, но не слепящий свет — в зале все соответствовало бренду ресторана с мишленовскими звездами. И публика тоже соответствовала.

Богосавец стоял возле столика, за которым сидел маленький, полный мужчина, лысоватый, с черной щеточкой усов. Он с завидным аппетитом поглощал закуску из морских гребешков, а напротив него расположилась красивая девушка, увешанная бриллиантами, в которой я сразу же узнала невесту Богосавеца — Лилиану Калмыкову. Она смотрела на шефа, загадочно прищуривая глаза, а тот сам развернул салфетку и положил ей на колени.

«Невеста и будущий тесть», — догадалась я.

Суп и салат были готовы, и официанты торжественно понесли «випам» угощение. Мне некогда было любоваться на них, меня ждала мойка, но даже над чередой грязный тарелок, сковородок и противней эта картина — Богосавец и модельная красавица, нежно влюбленные друг в друга — стояла перед моими глазами. Испытывала ли я зависть к прекрасной Лилиане? Да. И отрицать это было бы глупым лицемерием. Ей досталось в жизни всё — красота, богатство, любовь. Как можно было не позавидовать?