Волшебство для короля

Дракончик ничего не ответил, и Лайам пошел дальше по улице, уводящей в сторону от его дневного убежища. Он все еще не остыл. «Надо же, у воров тоже есть задатки порядочности!» Лайам сжал кулаки. «Тебя назвали гнусным изменником! И кто? Отпетые негодяи!» Он брел по темному порту, жалея себя. А потом вдруг пожалел, что не попробовал объясниться со Звонарем. «Если бы ты потолковал с ним по душам, он, возможно, и переменил бы свое мнение. Но ты решил повыпендриваться. Моя вита – морте! Осел! Кто тянул тебя за язык? И чего ты добился? Только понапрасну озлил их».

«Мастер, Звонарь настоял, чтобы Цинна пошел за тобой и узнал, где твоя хаза. Что такое хаза?»

«Укрытие».

Он ожидал чего-то подобного, но тем не менее рассердился.

«Позволь горбуну уйти от своих, потом прегради ему путь. Если он попытается обойти тебя, прегради ему путь снова. Но, думаю, он не осмелится. Пригони его к Звонарю. Покажись и тому, если получится: пусть знает, что нам известен его адресок».

«Хорошо, мастер».

Воры видели, в каком направлении он ушел; поэтому Лайам повернул в обратную сторону. Разочарование начисто отбило у него охоту продолжать ночные блуждания. Пирс можно осмотреть и с утра.

Чернила сохли на ветерке. Обритая голова стала чесаться, уши пощипывал холод. Лайам ускорил шаг и потрусил к знакомому складу, мечтая об отдыхе возле уютного костерка.

Когда он, кряхтя, пролезал в небольшое окошко, Фануил сообщил, что Цинна – у Звонаря.

«Он бежал от меня, как заяц. На стук вышел Звонарь, я пролетел перед ним. Похоже, ему это не очень понравилось».

«Ну еще бы! Кому такое понравится? Ладно, малыш. Давай возвращайся: мне нужен огонь».

«Сейчас прилечу, мастер».

Лайам выбрался на галерейку. Внутри склада царила непроглядная тьма. «А у меня ни свечки, ни фонаря! Боги, я сверну себе шею!»

Браня себя за беспечность, он ощупью двинулся к лестнице, потом стал спускаться – медленно, осторожно нашаривая ступеньки ногой. Оказавшись внизу, Лайам остановился и судорожно сглотнул. Его окружало огромное пустое пространство, населенное демонами и чудовищами, среди которых затаилась и каменная уродка. Сейчас она крикнет громовым голосом: «Стой!» – и здоровой рукой откинет заслонку светильника…

«Чушь!» Он встряхнулся и приставными шажками пошел вперед, выставив перед собой руки. Ветерок, влетевший в оконце, дунул ему в затылок и полетел дальше – тьма зашепталась. Лайам облизнул пересохшие губы и попытался просвистеть пару нот из непристойной песенки. Свист прозвучал беспомощно-жалко, потом оборвался.

Его руки зацепились за что-то, он вскрикнул от неожиданности. Боги, да это всего лишь столб, и где-то за ним – углубление! Лайам рассмеялся – чересчур громко, – потом присел и ощупью сполз в проход. Нашарил во тьме деревяшки, привалился спиной к кирпичам боковой кладки и вынул кинжал.

«Фануил!»

«Что, мастер?»

«Ты возвращаешься?»

«Да».

«Ну, хорошо. Можешь не торопиться».

Он вновь засвистел – уже поувереннее – и стал обстругивать обрезок доски.

Фануил, прилетев, разжег кучку стружек. Питая слабенький огонек щепкой покрупнее, Лайам развел приличный костер и наконец-то согрелся. Тени, пляшущие в углах огромного помещения, уже не пугали его. Спать ему не хотелось, но, растянувшись на кирпичном полу центрального углубления, он решил, что стоит выспаться впрок.

– Разбуди меня где-то к рассвету, ладно?

«Хорошо, мастер».

Дракончик сидел в нескольких футах от господина. Через какое-то время он подобрался поближе.

«Мастер?»

– Ну?

«Это у тебя навсегда?»

Лайам перевернулся на бок и посмотрел фамильяру в глаза.

«А тебе что, не нравится?»

Фануил опустил голову.

«Не нравится, мастер».

Лайам хихикнул.

«Ничего, привыкай. Татуировки сейчас в моде. Думаю, следует расписать и тебя. Мы ведь как-никак пара».

Он вновь откинулся на спину и смежил веки. Ему было тепло и уютно – в заброшенном складе, окруженном сонмом врагов.

Сквозь сладкую дрему к нему пробилась мысль Фануила.

«Мастер, ты правда хочешь меня расписать?»

– Да нет, дурачок. Спи. Это просто чернила, – пробормотал Лайам. – И смотри разбуди меня, не забудь…

14

Стояло лето. Маленький Лайам лежал в теплой высокой траве. Над ним кружила назойливая муха.

«Вставай, – зудела она, – вставай, просыпайся».

Лайам перекатился на бок, отворачиваясь от пронзительно-голубого неба, крепко зажмурился, потом открыл глаза. Вокруг было темно. Костер прогорел.

«Доброе утро, мастер».

Фануил был где-то рядом – Лайам слышал цокот его коготков.

«Через полчаса встанет солнце».

– Замечательно! – буркнул Лайам. Огромное помещение за ночь промерзло, ему захотелось вернуться в ласковый сон. Он встал, обхватив плечи руками. Ноги подкашивались. – Просто великолепно!

Несколько секунд он осваивался с темнотой, еще не вполне пробудившись.

«Мастер!»

– Ладно, ладно.