Волшебство любви

А Себастьян не особенно торопился. Его твердые, теплые пальцы то и дело дотрагивались до ее открытой шеи, и почему-то – Фиби никак не могла понять, почему – сердце ее норовило выпрыгнуть из груди, дыхание остановилось, нервы натянулись, подобно струнам арфы. А ведь он всего-навсего касался ее шеи. Но, когда пальцы его замерли на бешено бившемся пульсе, Фиби словно лишилась рассудка. Ноги ее подкосились, ей захотелось опереться о Себастьяна, чтобы он обхватил ее и прижал к себе, не давая упасть.

Что она вытворяет! Приближается к границе, за которой начинается безудержная страсть, сулящая скандал и бесчестие. Тем не менее, она не торопила Себастьяна, молча и тупо глядя в его сузившиеся, сверкающие глаза и представляя себе, как эти самые руки лепят и гладят плавные контуры создаваемых им скульптур.

Вздрогнув всем телом, Фиби все же вырвалась и, шепча нечто невразумительное кинулась в противоположный конец комнаты. Оказавшись здесь, среди скульптур, она залепетала:

– Ах, милорд, вы, однако, не теряете времени даром! И какое разнообразие – мрамор, глина, дерево! Статуя ребенка прелестна. Кого же он мне напоминает?.. – Фиби на миг задумалась. И вдруг прозрела. – Джеральда, вот кого! – И медленно повернулась к Себастьяну.

Но он смотрел в другую сторону. Засунув руки глубоко в карманы, он целиком углубился в изучение лежащего перед ним куска красного дерева.

– Да, это Джеральд, – сказал он наконец. – Каким он мне запомнился. Просит, чтобы я покатал его на лошадке.

– Ах вот как! – Она снова повернулась к фигурке, некоторое время рассматривала ее, стараясь привести свои мятущиеся мысли в порядок, и, в конце концов, сделала совершенно неожиданное для себя открытие.

Мраморное детское личико, возведенные кверху ручки глубоко растрогали ее, – так точно было передано горячее желание малыша прокатиться, – но было в нем что-то еще, пока необъяснимое.

Но вот она слегка переменила свою позу – или, быть может, свет стал падать иначе, – и черты детского лица как бы изменились, отвердели, в них начал просматриваться будущий мужчина. В этот момент Фиби поняла, что в виде ребенка, протягивающего с мольбой руки, Себастьян изобразил себя, не причастного к разразившемуся скандалу, из-за которого он был изгнан из родного дома, оскорблен и унижен. Значит, давняя рана не зажила до сих пор.

– У вас настоящий талант, милорд, – вымолвила она охрипшим голосом, с трудом удерживаясь от слез. Надеясь, что он ничего не заметил, она откашлялась, мучительно соображая, что бы еще сказать. Да что это с ней происходит? В глубине сознания у нее шевелился ответ на этот вопрос, но она старалась к нему не прислушиваться. К чему искать причины своего странного поведения? Даже думать о них не следует. Особенно сейчас. Но поразительно, конечно, что воин оказался еще и художником. – Что с нами, милорд! Мы заболтались об искусстве, а между тем нам надо немедленно ехать. Немедленно!

Диверелл, все еще держа руки в карманах, повернулся к ней, иронически улыбаясь.

– Я, несомненно, буду счастлив выполнить вашу просьбу, мисс Смит, но хотелось бы все же знать, куда мы должны ехать и зачем.

– Все объясню вам по дороге. – Фиби лихорадочно огляделась. – Где ваш сюртук? Пошлите, милорд, в конюшню, чтобы немедленно запрягали…

– Нет, не пошлю.

– Не пошлете?

– Не пошлю.

– Но нам нельзя терять ни секунды. В любой момент может произойти несчастье. Подумайте, сэр, какой разразится скандал. Подумайте о репутации ваших племянниц! Подумайте о…

– Ах вот в чем причина вашего скоропалительного визита! А я-то решил, что вы ищете у меня защиты от достопочтенного мистера Тумбса или от менее достопочтенного Кроухерста. Какое разочарование!

– Что? – Фиби тряхнула головой, словно пытаясь прочистить мозги. – При чем тут они? Я здесь, потому что Теодосия затеяла женский кучерской клуб по образцу «Четверки гнедых» и… – (Диверелл начал улыбаться.) – Ничего смешного в этом, уверяю вас, нет.

– Да что вы, мисс Смит, – он улыбнулся еще шире. – Я пришел в веселое расположение духа, потому что вы для меня неиссякаемый источник развлечений. Но напрасно вы так волнуетесь. Теодосия может, сколько ее душе угодно, болтать о кучерском клубе, но, не имея собственного экипажа, далеко она не уедет.

– Экипаж у нее, сэр, есть. Фаэтон Джеральда. И пока мы тут с вами теряем время в препирательствах, близнецы движутся по направлению к Соляному холму в сопровождении, не знаю уж скольких девиц, в колясках.

Диверелл пожал плечами и, повернувшись к скамье, начал складывать свои инструменты.

– В таком случае осмелюсь заметить, что им есть на чем вернуться обратно.

– И это все, что вы можете сказать?! – вскричала Фиби. – Неужели вы меня не слышите? Я же сказала – они движутся по направлению к Соляному холму! Там собираются отобедать в харчевне. Представляете, что это будет за зрелище! Девицы на выданье, еще не выезжавшие в свет! Их родители никогда вам этого не простят.

Он смерил ее через плечо взглядом, красноречиво говорившим о том, насколько ему безразлично, простят его родители или не простят.