Волшебство Мороза Ивановича

Ударил он посохом, тряхнул бородой:

– Заморожу я леса,

Горы, реки и поля.

Будет всё вокруг бело,

Белым снегом замело.

Не найти пути домой,

Только холод ледяной.

И пополз по земле русской мороз: трескучий, колючий, жгучий. Сначала немножечко похолодало. Но с каждым ударом посоха Студенца холоднее и холоднее становилось.

А Студенец всё стучит посохом и приговаривает:

– Вьюга, ты сильней кружи,

Все тропинки замети.

Нагоню мороз сильней,

Чтобы стало холодней.

Вот уж и дети по домам разбежались, и дровосеки стали пилы убирать, и баба с хворостом в дом поскорее спряталась. Мальчишки краснощёкие что есть мочи в деревню припустились. А мороз всё крепчает и крепчает…

Стукнул ещё раз посохом Студенец, и начался буран, не видно вокруг ничего. Деревья скрипят, из стороны в сторону качаются, кряхтят. Сугробы вмиг выше домов бревенчатых выросли. Тропинки снегом замело, не разберёшь дороги. Вся земля погрузилась в зимний сон. А Студенец всё также грозно произнёс:

– Вот пусть теперь посмотрят, кто в доме хозяин! – И ушёл в свой дворец.

Вздохнул Мороз Иванович и тоже в свой терем отправился – отдохнуть.

Глава 3

Всю ночь бушевала непогода. Люди печи топили что есть мочи, но мороз не думал отступать. Сердитый Студенец не умерил свой пыл. Лишь к утру закончился буран. На лесной опушке тихо, только деревья скрипят от сильного мороза, да снег искрится, будто серебро. На поляну выскочил зайчик. Прыг-скок, прыг-скок! То лапки мёрзнут, то ушки мёрзнут – куда спрятаться от холода, не знает, и приговаривает, стуча зубами:

– Удивительно! Впервые вижу, чтобы озеро та-а-а-аким слоем льда покрылось, аж отражение как в зеркале видно.

Заскрипел снег, и на поляну вперевалочку Михайло Иванович вышел, увидел зайца и к нему подошёл:

– Ну, косой! Смотри, мороз-то какой!!!

– Жуткий мороз, Михайло Иванович, сколько лет в лесу живу, а такое впервые вижу.

– Ничего удивительного, Студенец опять расшалился…

– А кто это, Студенец? – спросил зайчишка, почёсывая затылок.

– Старший брат Мороза Ивановича, – ответил медведь и стал дышать себе на лапы, чтобы согреться.

– А чего это он так разбушевался?

Медведь почесал за ухом:

– Кто ж его знает?! Он старик строгий, сердитый, видать, не угодили мы ему чем-то.

Заяц подумал, подумал, повертел головой по сторонам, а потом как хлопнет себя по лбу:

– Кажется, я знаю, чем мы ему не угодили…

– Чем? – поинтересовался Михайло Иванович.

– Беспорядок в лесу навели?

– Навели… – грустно вздохнул медведь.

А заяц меж тем продолжал:

– Вон, люди мусор прямо под ель сложили.

– Сложили, – вторил ему Михайло Иванович.

– А дровосеки все берёзы порубили,

– И не только берёзы, посмотри, сколько елей утащили, – медведь обвёл лапой вокруг.

– Браконьеры каждый день в лес наведываются, только и держи ухо востро… Я вот шубку поменял, следы за собой заметаю. Раньше только лису и волка боялся, а теперь не знаю, куда от браконьеров спрятаться. Совсем житья нет от них! Вот поэтому Студенец и рассердился, не берегут люди природу-матушку.

– Э-э-эх-х-х, прав ты, зайчишка, – медведь почесал лапой голову. – Только вот с каждым часом всё холоднее и холоднее становится…

– Конечно. Мороз-то крепчает… Скоро совсем окрепнет, и тогда… – Заяц обречённо махнул лапой.

– Чаво будет?

– Ледяное царство здесь будет… А мы все сосульками станем. Вот что будет.

Медведю стало грустно, он опустил голову и тихо спросил:

– А как же нам это исправить?

Зайчишка от холода приплясывать начал:

– Не знаю, не знаю! Надо у Мороза Ивановича спросить. Он брата усмирить может.

– А кто ж пойдёт к Морозу Ивановичу… ты?

Заяц аж подпрыгнул от неожиданности и отчаянно замотал головой:

– Не-е-е. Я не пойду… я дороги не знаю.

– Вот и я не знаю. – Медведь снова почесал затылок. Внезапно ему в голову пришла потрясающая мысль:

– Может у сороки спросим? Она по лесу летает, все новости знает. Найдет, кого к Морозу Ивановичу отправить.

– А это ты верно, Михайло Иванович, подметил.

– Ну, тогда надо берлогу утеплить и подождать: может, Студенец подобреет и мороз утихомирит.

На том и разошлись звери каждый по своим домикам.

А меж тем мороз всё крепчал и крепчал. Попрятались белки каждая в своё дупло, лисы в норы поглубже залезли, а волки от холода ещё сильнее выть начали – жути навели на людей. Те двери в домах заперли, печь пожарче растопили, сидят, не высовывают носа. Один только Иван-царевич по лесу бродит, плутает. Как только снег посыпал, решил он прогуляться, морозным воздухом подышать. Поплотнее в шубу он закутался да поближе к избушке Бабы-Яги отправился.

– Бр-р-р, зябко что-то! Э-эх-х-х, какая невидаль… минус двадцать пять градусов. А тут? – Подошёл он к другой ёлке, вытащил градусник из-за пазухи. – Минус двадцать шесть. Ну, а тут? Минус двадцать семь. Вот незадача. Всё холоднее и холоднее.

На ветку ели присела сорока и затрындычала:

– Чего стоишь, температуру ёлкам измеряешь? Спешить нужно, время зря не теряй.

Иван-царевич голову задрал, смотрит:

– А что случилось-то?

– Студенец осерчал… мороза наслал… смотри, как снег под ногами хрустит, а к ночи вообще будет холодно, как на севере.

Царевич почесал затылок и спросил: