Волшебство на грани 2

- Я знаю, что делать, - по голосу Золотского стало понятно, что он огорчён тем фактом, что его на совещание не зовут.

Он встряхнул газету и закрыл лицо. Серебринка и остальные вышли, захлопнув дверь, оставив его приглядывать за мной. Хотя, приглядывать он и не шибко рвался, так и не удосужив после их ухода вниманием.

Я осторожно присел на соседнюю кровать, положив руку на её спинку и подперев подбородок, старательно изображая заинтересованность:

- Насколько я понял, вы боретесь с теми, кто заставляет колдунов носить антимагические браслеты и работать только дворниками и слугами? - я обнаружил, что у самого Золотского таких браслетов не было, хоть он и являлся чистокровным колдуном.

- Видишь ли, ты, наверное, не в курсе, что всех колдунов, проживающих в Листоне, перестали считать за людей? - сказал он, перевернув страницу газеты. - Отправляют всех, кого отловит и "окольцует" специальный отряд ДС, под командованием твоего папочки, за Стену, в условия кошмарнейшей антисанитарии, бедноты, нищеты и тесноты. Многие из колдунов вскоре умирают, заразившись какой-нибудь гадостью или же просто не вынеся таких условий существования.

Мой отец - злющий тиран. Этот образ никак не выходил из головы, не хотел накладываться на того человека, который сегодня поздравлял меня с Днём Рождения. Я потёр виски, желая, чтобы это оказалось ложью, и спросил:

- А что такое, эта Стена?

- Квартал-перифирия на окраине Чалиндокса, состоящая из буераков и сараев, обнесенная высоченными толстенными серыми стенами, имеющая железные ворота с решёткой, которые практически никогда не открываются. Ты же понимаешь, что лишенные магии колдуны не могут выбраться оттуда просто так, - ему было обидно, что так с ними обращаются.

Даже в голосе Зольтера я улавливал нотки презрения, я ведь не был колдуном, да и вообще являлся обожаемым сыном их главного врага.

- Раз в год какой-нибудь влиятельный господин появляется в этом квартале, чтобы выбрать себе слугу и увозит его с собой, заставляя работать только за еду, которая зачастую может быть лишь хлебными крошками и глотком воды, - Зольтер покачал головой, отвлекшись от статьи, которую читал. - Вот поэтому мы с Серебринкой и организовали подпольное движение. Удивительно, что к нам присоединяются не только колдуны, которых мы выручаем из беды. Когда-нибудь колдуны обретут свободу! Мы этого добьемся.

- А что, если я поговорю с отцом, попрошу его отменить... - Хотел было предложить я, но Зольтер не дал договорить.

- Глупо думать, что он один в этом замешан, он же верный прихвостень королевской семейки Фротгерт! - и эльф недовольно встряхнул газетой. - Да и не согласится этот Мылченко.

- То есть, вы их ненавидите? - я расширил глаза от удивления, считая тех, кто состоял в этой династии чудеснейшими людьми.

- А за что нам кланяться Фротгертам в ноги? После того, как убили их пятилетнюю дочь, у них в мозгах что-то переклинило, и король с королевой издали указ, который лишал колдунов всяческих прав и объявлял на нас гонения. Не сладко так жить, если честно, - он нахмурил брови. - Этот беспредел уже много лет продолжается, и никто не может набраться храбрости, чтобы сказать им "Хватит".

- Но ведь, у Желлистины и Иксберта есть еще дети, Мартина и Альфред, - говоря это, я старался не смотреть ему в глаза, всё еще не до конца свыкнувшись с мыслью, что в этой реальности знакомые люди могут оказаться не такими, к каким привык, и вести себя не так добродушно.

- Нет у них больше никого. Маленькая Карсилина была их единственным ребенком, - опровергнул Золотский. - Кто бы знал, что смерть этого маленького невинного существа может обрасти такими кошмарными последствиями!

Он встал с кровати, положив на неё газету, и с хрустом размял пальцы рук, произнеся уставшее: "Как же давно я не колдовал!". Зольтер не боялся, что могу ударить его в спину каким-нибудь болезненным заклинанием, да я и не хотел.

На первой полосе издания "Крылатый Вестник", большими пляшущими зелёными буквами искрился заголовок: "В столице Зебрландии пойман молодой убийца мэра города, причастный к многочисленным кражам". Все бы ничего, да только убийца на цветной фотографии заголовка казался мне очень знакомым. А приглядевшись, я узнал в нём своего лучшего друга - Димку Морквинова. Он стоял на фоне желтой стены, весьма довольный собой, при взгляде на него ощущалось, что юноша ни капли не сожалеет о своём поступке. Кудряшек, так хорошо знакомых мне, на его гладко выбритой голове не было, а под носом пробивались бесформенные усы. Я даже поморгал, думая, что это лишь чудится. Но нет - не помогло. "Ему не идёт такой имидж, - прокомментировала сей образ Карсилина. - Эта реальность странная".

- Еще какая! - заметил я вслух, потянувшись за газетой.

- Что? - Зольтер повернулся ко мне, его лицо уже не было таким мрачным. - А, прессой интересуешься? Напрасно, никакой правды о том, что творится в Листоне, ты всё равно из этой газеты не узнаешь, там всё сглажено, впрочем, как везде.

- Нет, просто, это мой друг, - сообщил я, показывая ему заголовок.