Волшебство на грани 2

Серебринка, хлопнув дверью, привлекла к себе внимание. При этом её лицо не выражало абсолютно ничего.

- Ну, надеюсь, до комнаты Карсилина сможет дойти без моей помощи, не забыла, где...

- Я всё помню, - отмахнулась Карси, заинтересованно проведя рукой по висевшему на синей стене натюрморту. Раньше она не замечала в себе желания потрогать эти картины, висящие в коридоре, ведущем в столовую, кухню и тронный зал. Даже не замечала, насколько качественно нарисованы тамошние фрукты, насколько реалистично выглядят.

- Вот и отлично! - Серебринка натянула на своё лицо подобие улыбки, но было понятно, что на работе она зашивается со всей этой бумажной волокитой, которую сама же себе на плечи и взвалила. - Мне надо идти.

И глава отдела безопасности ДС удалилась, оставив нас вдвоем. Казалось, что дворец вымер. Обычно, по коридорам ходило много служанок, вечно что-то подметающих, а в холле должен был дежурить дворецкий, который на самом деле служащий ДС под прикрытием. Да и несколько охранников, кланяющихся каждый раз, когда тебя видят, тоже куда-то делись.

- Наверное, Альфред с Мартиной еще в школе, - заметил я, хотя, думал не об этом. Мне хотелось подойти к Карси, крепко-крепко прижать к себе, поцеловать, провести рукой по её мягким, рыжим волосам.

Но я стоял себе в стороне, чувствуя откуда-то наползшее смущение, и ждал, пока Карси закончит любоваться натюрмортом. Может, я просто сентиментальный дурак, и Карсилине Фротгерт сейчас ни к чему такие нежности? Её вон искусство больше заботит.

- Интересно, кто художник, - бормотала принцесса, разглядывая нарисованный сочный лимон, соседствующий с ярким арбузом и крошечным персиком.

- Не представляю, - ответил я, почесывая локоть. Сентиментальное желание никуда не пропало. Если я сейчас не выплесну свой прилив нежности, то точно расчешу себе руку. Мне неловко, а когда себя так чувствую, начинаю чесаться.

Карси обернулась и с любопытством на меня взглянула:

- Семён? - может, она каким-то образом умудрялась чувствовать мое внутреннее состояние.

- А?

- Все в порядке?

- Лучше не бывает! - я сверкнул улыбкой и принялся начесывать щёку.

Она медленными шагами сократила между нами расстояние, взяв меня за руку, и прекращая почесывание щеки, на которой остались красноватые следы от ногтей:

- А ты никогда не думал весить в коридоре свои картины? - поинтересовалась Карси, не выпуская моей руки.

- Эту мазню? Я хотел их сжечь. Да и вообще забыл, что умел рисовать когда-то, - хмыкнул я, начав чесать свободной рукой затылок. После того, что с Карсилиной тогда случилось, у меня пропало желание корчить из себя художника. Конечно, изредка я что-то калякал, в основном, её портреты, но без боли в сердце смотреть на них не мог. Это походило на своеобразное самоистязание.

- У тебя талант, его нельзя зарывать, - покачала головой Карси, отлавливая мою вторую руку. - Только не говори, что ты больше ничего не рисуешь...

- Талант нужно подпитывать, а для того, чтобы что-то создавать, необходимо желание. У меня его не было.

Карси соединила мои ладони в своих, и, глядя своими большими зелёными глазами, не моргая и не теряя зрительный контакт, предложила, совершенно искренне и по-доброму:

- Хочешь, я буду тебя вдохновлять? Только не бросай рисовать, ладно?

- Я не против! - я не мог отвести взгляд, да и не хотел. Неужели она не догадалась еще, что всегда меня вдохновляла. Карси Фротгерт - моя муза.... Нет, ангел! Мой рыжий зеленоглазый ангел!

- Тебе точно нужно организовать выставку! - решила Карси, на полном серьезе. Похоже, она даже загорелась этой идеей. - Давай, проведем ревизию в твоих рисунках, выберем самые удачные и сделаем экспозицию?

- Ты шутишь? - я несколько раз моргнул, недоумевая, почему ей вдруг пришло это в голову. - Кому нужны эти рисульки?

- Наверняка, найдется много ценителей искусства, - она мне подмигнула. - Ты себя недооцениваешь. Ведь, твои картины можно продавать, или, каждая из них тебе дорога, как память?

- Нет, просто, я никогда об этом не задумывался. Ну, рисовал время от времени, но чтобы серьезно...

- Давай, выберем удачные? - Принцесса даже чуть не подпрыгнула на месте от переполняющей её энергетики.

Я смутился, чувствуя, как зачесалось ухо. Большинства этих рисунков уже нет. Я их сжег, и те, что остались, тоже хотел уничтожить. Хотя, остались в основном всякие зарисовки на тетрадных листках.

- Не надо, Карси, я еще не готов явить миру свой талант, - мне не хотелось говорить ей об этом. Наверное, узнав, как я поступил с собственным творчеством, Карси очень огорчится.