Волшебство (сборник)

По заведённому ещё Бабушкой порядку я тоже затеяла весеннюю генеральную уборку, дабы к светлому Воскресению дом засиял особой, праздничной чистотой. По завершении уборки дома я наметила поездку в Невзорово, чтобы прибраться на могиле Бабушки. Там лес кругом, снег вряд ли ещё стаял, а через денёк-другой в самый раз будет. Уж заждалась меня, наверно, голубка моя.

Первой в списке дел значилась разборка содержимого нашего старого секретера. Давно собиралась, вот только руки всё никак не доходили. Да и, если честно, где-то в глубине души мне хотелось как можно дольше сохранить в неприкосновенности этот маленький островок детства моего сына. Этот заповедный мирок сохранился таким, каким сын его оставил, отравившись из родительского гнезда в свой большой полёт. Мне казалось, что это не просто секретер, а настоящая машина времени. И стоит лишь приоткрыть дверцу и заглянуть внутрь, то вмиг попадёшь в чудесный, наполненный красками и светом мир, в котором живут заводные машинки и шагающие серебристые роботы, фантастические звездолёты и таинственные пришельцы из далеких миров, космические путешествия и жуткие неразгаданные тайны. И ещё там живёт маленький вихрастый любознательный фантазер со своим смышлёным, преданным, усатым и хвостатым дымчато-пушистым другом, от которого почему-то всегда пахнет карамелькой.

Позже, обзаведясь собственным домом, сын взял кое-какие дорогие его сердцу вещицы, а про остальное, махнув рукой, со свойственной молодым людям лёгкостью бросил:

– Мам, да что тут беречь? Давай соберём в мешок, не глядя, и отнесём в мусорку. Не будем культивировать фетишизм.

Но могла ли я лишить себя моих путешествий? И моя машина времени осталась в неприкосновенности.

Неумолимое время берет своё, и кое-что стало постепенно исчезать из недр секретера. Пропали старые школьные тетрадки, исписанные неразборчивым мальчишеским почерком, отправилась на лестничную площадку к почтовым ящикам стопка журналов «Юный техник», тут же обретя нового хозяина, покинула своё насиженное место коробка с дискетами, претендовавшая, подобно виниловым грампластинкам, на статус музейного экспоната. Освободившуюся полку облюбовали для себя появлявшиеся от случая к случаю женские журналы, купленные на вокзале или в аэропорту в дорогу книжки в мягких обложках, древние записные книжки и телефонные справочники, когда-то заинтересовавшие рекламные буклеты, а чем – теперь и не вспомнить. Все эти предметы, попадав в мои руки разными путями, складывались на эту полку под условным названием «А вдруг пригодится». Разобрать именно эту полку во время генеральной уборки я себе и наметила.

Довольно быстро решив судьбу содержимого всей этой кучи, после экспертизы на предмет полезности перекочевавшей прямиком в большой мусорный пакет, я протянула руку к оставшемуся в одиночестве большому коричневатому почтовому конверту из плотной бумаги. Да, я помнила, что в нём находились. Как теперь поступить с моей давней находкой? Сколько лет-то прошло! А выбросить всё же не поднимется рука. Только вот сжечь теперь негде – балкон застеклили, и устроить на нём костер вряд ли возможно. Возьму с собой в Невзорово, там и сожгу.

Невзорово – обычный посёлок, к которому примыкает обширное поле, переходящее в смешанный лес. Это поле отделяет жилую зону от печального соседства – кладбища, к которому надо добираться более километра по петляющей дороге, ещё недавно представлявшей собой труднопреодолимую полосу препятствий. Теперь, наконец, её покрыли асфальтом, и можно спокойно доехать до мест захоронений. Но без резиновых сапог всё равно не обойтись. Надо пробираться через узенькие проходы между оградами, которые летом зарастают травой высотой до колен, а весной и осенью – под ногами хлюпает расползающаяся жижа.

– Здравствуйте, вы к бабуле своей? И мы вот тоже своих навестили, – поприветствовала меня пожилая женщина, уже собравшаяся уходить. Муж с сумками и лопатой ожидал её немного поодаль. – Вот прибрались после зимы, да помянули. А что вы одна-то пришли, не боязно? Тут народ всякий ходит. Если вы недолго, то мы можем с дедом моим побыть тут с вами.

– Ну что вы, спасибо. Не беспокойтесь. А вы не знаете, кто здесь похоронен? – спрашиваю я женщину, указав глазами на соседнюю могилу.

Всякий раз, когда я навещаю Бабушку, с грустью отмечаю, что к захоронению за поржавевшей железной оградой снова так никто и не приходил. Уже двадцать лет, как человек похоронен, а нет даже надгробия, только металлическая табличка с номером, которую выдают в день похорон.

– Не знаю, милая, у меня самой сжимается сердце видеть эту заброшенность. Может, некому прийти. Есть же совсем одинокие люди. Живые-то не всем нужны, а уж мертвые – тем более.

– Это так, конечно, – соглашаюсь я.

– Ну, ладно, тогда мы пойдем. А то смотрите, мы можем и побыть с вами, – уже почти дойдя до дороги прокричала мне женщина.

Помахав ей рукой, я принялась приводить в порядок территорию внутри ограды.